В награду за преданную службу когда-то давно Тавината подарил Назиру целый мир, и Назир стал в нем повелителем.
Это был суровый и прекрасный край, край вечных сумерек – тысячи, миллионы громадных деревьев росли на щедрой земле, их причудливые зеленоватые извивающиеся стволы поднимались до самых небес и почти закрывали солнце; потому под пологом этого волшебного леса всегда было сумрачно. Всю землю, все камни и скалы одевал мягкий пышный зеленый мох и бледные ландыши; ноги тонули в этом чудесном ковре и все тропинки были затянуты бархатными сочными стеблями…
Что за птицы пели и вили свои гнезда в ветвях, украшенных причудливыми наростами и темной сочной листвой – никто не знал; какие звери оставляли свои следы в сочной, плачущей янтарными каплями сока траве – никто не видел. Зато в лесных темных прудах, на черном дне, среди медленно шевелящихся длинных лент водорослей жили чудесные поющие рыбы – их плавники и чешуя сияли, как перламутр, и были окрашены во все цвета радуги. Ночью, когда на землю опускалась абсолютная темнота, они выплывали на поверхность и пели, слабо освещая пустынные берега своими плавниками.
На одном из таких берегов стоял замок Назира из черного камня. Высокие стрельчатые окна были обращены к воде, и по вечерам он наблюдал за рыбами и за их играми. Коварный мох год за годом, цепляясь своими побегами за трещинки, щели, полз вверх по стене, завоевывая замок, покрывал мягким покрывалом каменных горгулий, оплетал черные медные рамы. Скоро лишь самые высокие башни да шпили оставались черными – и замок владыки превратился в зеленый холм, а вход в него был надежно укрыт за занавесью длинных стеблей с белыми цветами.
Назир не угнетал свой народ, и почти не показывался им; он отдыхал в своем лесном замке после многих веков битв и долгих странствий. Однако, несмотря на это, в душах существ, населяющих этот мир, жил трепет перед владыкой, и никто не осмеливался ходить к его замку.
Так было много веков; Назир странствовал по мирам, бродил по тайным дорогам, сражался и убивал – а потом возвращался домой, в тишину, темноту и покой. Скоро он стал лишь легендой – в ночи, когда мороз крепчал, и ветер, проникающий под сень деревьев, превращал сочный мох в колкие, хрупкие, белые от инея пышные шапки, а те редкие звезды, что можно было разглядеть среди темных крон, сияли нестерпимо ярко, словно заново созданные, матери в своих потаенных, окутанных толстым ковром зелени домах, заворачивали детишек покрепче в одеяльца и шептали в полутьме, в тающем пламени печного пламени:
- Не бойся; это Господин возвращается домой. Его длинный черный плащ поднял этот ветер; слышишь потрескивание в лесу? Это его большие сапоги ступают на обледеневшую траву. Если тебе посчастливится найти его след, то в нем будет лежать драгоценный сапфир. Громко гремят его черные латы; но к утру все стихнет. Он найдет свое тайное жилище, ляжет отдыхать, и утихнет ветер, перестанут греметь черные латы, тяжелый меч займет свое место на стене, и мороз кончится.
И действительно, к утру жгучий мороз стихал, и дети носились с визгом по лесу, круша хрупкие ледяные кружева.
В один из таких снежных дней молодая женщина, собирающая сухие стебли для своего очага, обнаружила в лесу маленькую ямку, заполненную застывшим соком. Лед был так прекрасен, что она решила вынуть его из земли и показать дома родным. Она стала ножом вынимать застывшую янтарную линзу из земли, как вдруг – крак! – она разломилась, и внутри неё женщина обнаружила синий камешек – сапфир. Это и был след Назира - поискав как следует, среди ломких пушистых стеблей она нашла еще след, и еще, и еще, целую цепочку. И в каждом был драгоценный синий камень.
Она собирала и собирала их, медленно двигаясь по лесу, пока не наткнулась на непонятную стену из тонких стеблей, увешанных обледенелыми цветами. И под нею она увидела самый большой след, а в нем – невероятно большой и прекрасный камень. И хотя у неё уже был полный передник драгоценностей, а руки озябли, она принялась вынимать его из земли, но нечаянно задела ледяную стену - и та оказалась лишь тонкой завесой, со стеклянным звоном разбившейся и попадавшей в снег. В ужасе замерла она, потому что за тонкой завесой оказался черный рыцарь. Тяжелый гривастый шлем закрывал его лицо, страшный шипастый панцирь сиял на груди, и нестерпимо веяло холодом от складок развевающегося черного тонкого плаща. Руки в шипастых, кольчужных перчатках сжимали рукоять огромного старого громоздкого меча, по темному металлу которого разбегались светлые дорожки драгоценных прожилок.
- Кто ты и чего тебе нужно? – спросил Назир у трепещущей от страха женщины.
- О, мой господин, - ответила она, - я нашла ваши сапфиры. Но если они нужны вам, я их отдам!
Назир промолчал.
- Можешь забрать их себе, - наконец ответил он. – Мне они не нужны. Если хочешь, проходи собирать их на берег озера, их тут много.
И Господин ушел в свой замок.
Так ожила древняя легенда.
Люди удивлялись чистоте и красоте камней – равно как и щедрости Господина, ибо не для кого не было секретом, что Господин не добр.
Камней было так много, что женщине хватило раздать каждому дому по камешку, и у самой еще осталось. Зиму она прожила безбедно и в радости, а к весне кончились у неё деньги – остался лишь последний, самый огромный камень, но он был так хорош, что ей не хотелось с ним расставаться. А так манили праздники в лесу, где нарядные девушки прыгали через костры, плели венки, где играла музыка и были танцы! Как хотелось приобрести ей бархатные башмачки с мехом, новую юбку из зеленого шелка и ярко вышитый передник! Как хотелось прибрать волосы новыми лентами и надеть новый чепчик с кружевами! Тогда-то она и вспомнила о приглашении Господина, и пошла на озеро.
На берегах расцвели весенние белые лилии, снежные тролли прятались под камни до следующей зимы; а в траве, словно звездная пыль, сверкали камни. С собой у неё была маленькая корзиночка, и она скоро наполнила её доверху, но уходить не хотелось. Весеннее озеро было прекрасно – рыбы, выпрыгивая из воды, оглашали темные берега своими нежными голосами, голубые вьюны заткали все кусты и стволы деревьев своими длинными стеблями с мелкими листьями, и само озеро сияло, словно в него с неба падали звезды и наполнили его до краев, просвечивая сквозь темные воды.
Она села на берегу и сплела из вьюна себе венок, наслаждаясь весенней тишиной и красотой.
Здесь-то и нашел её Господин – в своих темных латах, в холодном плаще он тоже вышел к озеру послушать песни влюбленных рыб, и в высокой траве увидел молодую женщину – радужное сияние плавников озаряло её ярче самого светлого солнца…и она увидела своего Господина.
Сложно сейчас сказать, была ли она красива или нет – ведь она не была человеком, не походила на Господина. Её кожа, взлелеянная во влажном мягком лесном воздухе, была зеленоватой, щеки и лоб украшала чешуя, глаза – огромные, светящиеся в темноте - были ярко-оранжевые, как Луны в августе, а волосы походили на длинные ленты водорослей на дне лесного темного озера… Но Господин Назир прожил много лет, и видел немало разных существ в разных мирах., не похожих на него.; может, поэтому ему понравилась дочь темного лесного мира.
А она – она никогда не видела никого прекраснее, как ей показалось тогда. Его бледная белая кожа, темные шелковистые волосы, брови казались ей чудом, а холодные и прекрасные глаза – глазами божества. Она знала, что умрет, если он прикоснется к ней, но готова была погибнуть за единственную кроткую ласку своего Господина. И Назир знал это – то, что это дивное существо, похожее на поющую рыбу, глядящее на него такими кроткими чудесными глазами, превратится в лед, в мертвую статую от его холодного каменного прикосновения, и ветер больше не сможет перебирать длинные нити её волос, а свет не сможет играть перламутровыми искорками на её щеках и губах…
Он сорвал голубой цветок вьюна и протянул ей. Лепестки его затвердели и покрылись отшлифованными каплями а нежные золотые тычинки застыли, перестав дрожать. Слова любви рождались в его сердце, но он не умел говорить их, и оттого смолчал – лишь велел на прощание приходить к нему каждый день на озеро.
Быстро разнеслась весть об этой встрече. Люди жалели свою лесную сестру – они верили лишь в смертоносную силу Господина, и не думали, что его заботит её жизнь.
- Он превратит тебя в статую для своего дворца, - говорили ей подруги.
- Пусть! Но это будет самая прекрасная и счастливая статуя, - сказала она.
Но были и такие, кто позавидовал ей - две её подруги. Они считались красавицами, да к тому же богатыми. Раньше не было ни у кого таких нарядных украшений и туфелек, на праздниках их юбки были самые богатые и самые длинные, и лишь они могли похвастаться, что дома их освещают поющие рыбы.
Теперь же все было по-другому. Влюбленный Господин осыпал возлюбленную подарками, дарил ей невероятные украшения из прекрасных драгоценных камней, и десятки рыб пели ей свои песни, освещая каждый уголок её дома. В довершении всего Назир подарил ей чудесного, невиданного зверя – черную лошадь. Эта лошадь возила изящную карету по городу, и девушка в сапфировом венце, кутая плечи в пушистые меха, была словно королева. О, как страдали завистницы! Как бы им хотелось оказаться на её месте – уж они-то не оплошали бы, и выпросили б не одну, а целую дюжину чудесных черных лошадей! И Господин построил бы целый замок для них из сапфировых кирпичиков, а вместо маленького лучистого венца на голове они носили бы громадную корону! Зачем, зачем он полюбил её – ей ничего не надо, она ничего не просит! Не раз, нарядившись в свои лучшие наряды, эти две красотки тайком друг от дружки приходили к тайному озеру – расчесывать волосы в свете рыб и завлекать Господина…
Но он не видел их.
А возлюбленная Господина страстно хотела лишь одного – чтобы он хоть раз прикоснулся к ней, чтобы хоть раз погладил волосы! Но он оставался неумолим.
И тогда она решила пойти к Ведунье – существу столь же древнему, как и Назир, помнящему еще солнечный свет и нежную маленькую поросль вместо деревьев.
- Я отдам тебе все, - сказала она Ведунье, - все дорогие подарки. Лишь бы иметь возможность прикоснуться к нему.
Древняя Ведунья улыбнулась; ей не нужны были красивые наряды – они хороши лишь на молодых. Она не хотела драгоценностей, потому что смешно было бы украшать морщинистое старое лицо и высушенные временем дрожащие пальцы.
- Я ничего не возьму у тебя; ты уже отблагодарила меня тем, что принесла в мой дом пыл юности и свежий ветер любви… это хорошо! Слушай меня: ты должна будешь подарить ему солнечное тепло. Тогда вы сможете быть вместе до самой смерти. Это великое Таинство – пробуждение любви и жизни, древнее, как сам мир. Потому тебе надо исполнить его в точности! И тогда он будет любить тебя так сильно и так пылко, что сможет прикоснуться к тебе – и согреть тебя теплом своего сердца.
Он ведь подарил тебе чудесного зверя, как я слышала? Так вот сядь на него и скачи по лесу до самого его края – там ты найдешь Вольное Поле под Солнцем и колодец посреди него. На поле собери солнечный цветок (ромашку), из колодца вытащи полное ведро воды. Этой водой омой свое тело, а цветы высуши на солнце. Дома сделаешь из них отвар и целых десять дней будешь ополаскивать им волосы и лицо пока они не станут светлыми – глядя на тебя, он вспомнит Солнце! Еще привези из колодца воды домой, немного – её ты будешь пить; и вдыхая твое дыхание, он очистится ото зла и заглянет в свое сердце, отыскивая там крошки добра. И, наконец, возьми это, - Ведунья дала ей кусок ароматного мыла, - будешь им три дня умываться, и только им! Смотри, чтобы ничья рука не касалась его! После этого ты будешь для него самой красивой; он никого не будет видеть кроме тебя.
Только если ты в точности выполнишь все, он сможет прикоснуться к тебе и не причинит тебе вреда.
Иди.
И девушка в тот же день села на своего коня и помчалась к краю леса.
Она ехала три дня и три ночи, погоняя уставшего зверя, и на четвертый день с первыми лучами зари она выехала на границу Вольного Поля.
Дикий Ветер овеял её сухой ароматной волной, и голова её закружилась от множества запахов трав и цветов.
Пели в траве кузнечики, и трава была суха и шелестела.
А когда взошло Солнце, мир засиял ярким светом, и конь приветствовал его радостным ржанием.
Девушка легко нашла нужные цветы – они походили на желтое солнце с белыми лучиками лепестков. Она набрала их целую охапку, и разложила на земле сушиться.
Горячий воздух высушил её волосы, а ветер наполнил их сладким запахом разогретых на солнце ягод. Вода в старом колодце сверкала серебром, и от неё очистилась и заблестела кожа.
Целый день на жарком солнце провела она – конь её пасся, она плела венки из заветных трав, а ветер наполнял каждую ниточку, каждую волосинку на ней волшебным запахом солнца и воли.
Приехав домой, она отварила горсть цветов и омыла свои волосы; они посветлели, словно в них вплели лучи солнца, и кожа побелела. От мыла, данного ей Ведуньей, она сильнее запахла ягодами и солнцем. И с каждым днем, с каждым разом волосы её становились все светлее и светлее, а запах тепла и солнца наполнял тело все полнее…
Но у Господина Назира тоже были завистники и недруги. Темный Тавината – он любил Назира порочной любовью. И глядя на возлюбленную Назира, с каждым днем все больше становившуюся похожей на человека, он понимал, что она может навсегда отнять у него Назира. И он захотел погубить её.
Не раз слышал он речи завистниц, расчесывающих длинные косы на берегу темного озера. И однажды, приняв облик старой Ведуньи, он рассказал им о чудесной воде, от которой Господин Назир полюбит любую, которая выпьет её. Завистницы ощутили в сердцах своих жадность, и зависть, раздуваемая умело сладкими речами Тавинаты, застила их разум. Бросились они к дому возлюбленной Назира, которую усыпил Тавината, и выкрали чудесную серебристую воду, заменив её обычной. Поделив её, они выпили чудесный серебристый напиток и снова побежали к озеру в надежде, что Назир полюбит одну из них – конечно, первую, что увидит, но по дороге рассорились и разругались, споря, какая же из них достойна стать возлюбленной Назира.
Тем временем возлюбленная Назира, очнувшись от очарованного сна, допила воду, которую считала волшебной, и поспешила к Господину.
О, чудо! Как она изменилась! Словно свет освещал её изнутри – сияли глаза, волосы золотыми прядями лежали на плечах, и глядя на неё, вспоминалось жаркое лето, легкий ветер, ароматы нагретых солнцем трав и песни легкомысленных кузнечиков в Поле…
Чары Таинства были так сильны, и таким теплом веяло от её румяных губ, что сердце Назира дрогнуло, и он не смог удержаться – он полюбил её сильнее всего на свете, полюбил сумасшедше, позабыв обо всем, и обнял, обласкал шелк волос, вдохнул запах жизни…
Но вода, волшебная святая серебристая вода была выпита не ею, и дыхание её не очищало от зла Господина. Улыбаясь ему, она чувствовала, как мертвенная ледяная тоска сковывает её тело… Но не было сил отпрянуть от него, оттолкнуть – от слов любви, что шептал он, пели звезды в далеком небе, и плакали птицы в листве. Еще миг – и душа её отлетела, так и не разлюбив, и Назир со страстью обнимал уже просто холодную статую в венке из солнечных трав.
Ужас объял Назира, ибо и он верил в чудо Таинства; и никак он не мог понять, отчего погибла его любимая – ведь он уже ощущал тепло жизни, и видел слабый отблеск святой воды на застывших губах любимой… Дыханием пытался он отогреть её руки, гладил чешуйчатые щеки, растирал побледневший лоб – все без току. В чем же дело?! Что же произошло!? Вместе со слабой искоркой жизни в его сердце проросла и чудовищная боль, и Господин готов был умереть, лишь бы избавится от неё.
В тот час – недобрый час! – на берег прибежали две запыхавшиеся, растрепанные дурочки. Их ноги были сбиты о камни и корни, юбки изодраны о кустарники, косы растрепаны цепкими ветками – каждая из них первой спешила увидеть Господина. И одного взгляда на них хватило Господину, чтобы понять, отчего погибла его возлюбленная – рот, лицо, грудь каждой из завистниц были окроплены священными каплями воды Таинства. Наперебой кричали они о своей любви к Господину, и недобро усмехнувшись, встал он во весь свой рост. Всю ярость, что жила в жестоком сердце Нежити, Повелителя Холодного Пламени Господина Назира, поднялась из самых темных глубин его души – если, конечно, у него была душа. Любящее минуту назад сердце сейчас было наполнено самой низменной, самой чудовищной ядовитой злобой. И всю свою боль, обратившуюся в небывалую ярость, он обрушил на двоих дурочек, совершивших преступление и в своей великой глупости признавшихся в нем.
- Любите?! – прокричал он, и голос его был ужасен. – Так обнимите же своего возлюбленного!
В страхе отпрянули женщины от Господина Назира, ибо знали, что грозит им от прикосновения Нежити.
Но лютою, каменной стужей, Холодным Пламенем дохнул на них Назир, и не могли они уж не убежать, ни двинуться. Только слезы катились из испуганных страдающих глаз по застывшим щекам.
И потемнело небо; лютая стужа змеей поползла по земле, превращая в лед все на своем пути. Испуганные люди попрятались глубоко под землю в своих домах от чудовищной мести Темного Господина.
А он, яростно хохоча, своими руками разрывал, крушил, калечил обездвиженные тела женщин, и они застывали в ужасных позах, изломанные, искореженные, изуродованные. И злая пурга кружилась над озером, замораживая и заметая его, и жестокий Холодный Пламень превращал стволы стенающих деревьев в ледяные и каменные столбы, а небо плакало, но слезы его на лету застывали, и камнями падали в буран, на место страшной казни…
С тех пор прошло немало времени; после той ужасной стужи еще не скоро осмелились выйти из своих убежищ люди, и весна долго боялась вновь появиться в тех краях.
Но однажды вновь землю пригрело солнце, и растаяли ледяные кружева на траве, распустились бледные цветы на самых пушистых от разросшегося бархатного мха кочках и запели свои весенние песни рыбы в освободившихся ото льда прудах. На тропинках показались сотни ямок, наполненных водой и янтарным соком – то были растаявшие следы. Но среди них не было ни единого следа Господина, и ребятишки тщетно искали драгоценные сапфиры. Назир покинул этот мир, а вместе с ним ушла в небытие и далекое прошлое и память о его далеком замке, и затерялась заветная тропинка к его потаенному озеру.
Но так и живут легенды, что где-то, за высокими неприступными скалами изо льда и синего камня есть поляна, посередине которой стоит прекрасная мраморная статуя – её глаза полны любви, её губы улыбаются, а руки обнимают невидимого возлюбленного. Рядом с ней, у её ног, скорчились два изуродованных, несчастных существа – жестоко искалеченные нечеловеческой силой, лишь отдаленно они напоминают женщин. На их лысых черепах не осталось ни клочка волос, рты раззявлены до ушей, вывихнуты суставы искореженных рук, ног, на костлявых спинах страшные борозды от разрывавших их стальных когтей. В глазах их застыли непереносимые мука и ужас – говорят, они живы до сих пор и до сих пор страдают, каждый миг умоляя о милосердной смерти.
Чудесный верный конь, засыпанный снегом, лежит у подножия скал – он замерз в то страшный день; и поющие рыбы, выпрыгивая по ночам из вод темного озера, освещают берег, усыпанный миллионами синих драгоценных камней. Это слезы жестокого Господина Назира.