посвящается одной из моих знакомых шалав - Таньке Т-ко из города Киева
вместо эпиграфа:
Когда я искал счастия, я впадал в пороки.
Л.Н.Толстой, запись в дневнике 1852 года (в то время писателю было 24 года)
На площади учёного Иоффе,
где бюст Курчатова (не путать с грудью баб!)
и дуб курчавый, будто пенка кофе,
похожий издали на крупный баобаб,
однажды ввечеру' после работы
совсем случайно (так уж повезло)
я встретил бывшую души своей заботу
и душу памятью опять заволокло.
Шумит майдан учёного Иоффе,
она с украинским акцентом говорит:
«Пойдём куда-нибудь хоть выпьем ко'фэ.
Ты любишь ко'фэ?»
И опять молчит.
А я её молодкой вспоминаю:
грудь третий номер, ноги от ушей.
а я давно в молчанку не играю,
я с детства говорливый, как еврей.
А я стоял, как капер* на Голгофе,
и что-то ей о прошлом говорил.
Потом спросил: «А где здесь выпить кофе?»
И закурил, хоть я и не курил.
Автобус номер 100 не часто ходит
и мы пошли куда-то наугад.
Я помню, как в подземном переходе
валялся бомж, распространяя смрад.
В кофейне «Кофемания» в тот вечер
гнусил кассетник, как гнусят дьячки.
Как на поминках, полыхали свечи
и кофеманов не было почти.
Бывают встречи вовсе невозможные,
казалось бы, в огромных городах.
Я заказал какие-то пирожные,
одно эспрессо и двойной коньяк
себе (она всегда была непьющая,
от веку в рот хмельного не брала).
Когда-то мы не думали о будущем,
а всё ж таки пора его пришла.
Допив коньяк, я выпил чашку чаю
и чаял, что начнётся разговор,
ведь я давно в молчанку не играю,
я до сих пор болтливый, как шофёр
в ночном такси до Курского вокзала.
Мне всё казалось: я задам вопрос,
она ответит - и начнётся главное,
а главное так и не началось.
Не получилось разговора. Старым
воспоминаньям места не нашлось.
Куда-то делись наши мемуары.
Не вышло. Не совпало. Не срослось.
Я что-то лепетал про зимний Сочи,
где мы в обнимку шли по январю,
и замолчал…
Какие к чёрту Сочи?
И закурил, хоть я и не курю.
Ей тоже нечего сказать, конечно, было.
Сидели и молчали как кроты.
Давно эспрессо пенное остыло,
остыли и постылые мечты.
Прервав молчанье, как учёный Йоффе
прервал когда-то связи с МГУ,
она зачем-то вновь «ты будешь кофэ?»
спросила, зная, что я не могу
терпеть этот навязчивый напиток,
насильно влитый в глотку нам Петром.
Мне с ней базарить было хуже пыток,
тем паче под закрытие метро.
До сей поры (как муха - паутину)
едва глаза закрою, чтобы спать,
я вижу эту страшную картину
Франсиске Гойе разве что под стать:
на площади учёного Иоффе
пиит Нечаенко, как в ИТК, сидит
и думает: «Какое к чёрту «кофэ»?
Меня от кофе пучит и знобит».
А ведь когда-то встарь, во время оно
(когда я по уши влюбился и погиб)
все родинки и ямочки нескромно,
любой выпукло-вогнутый изгиб
я на зубок знал вот на этом теле,
которое сидит передо мной…
О, сколько с этим было канители! -
Она тогда была чужой женой,
была грудастой норовистой тёлкой
ебл . вой, как крольчиха гроссмарде'р,**
а стала тухлой тривиальной тёткой,
да я и сам немного постарел.
Прощайте, похотливейшие мысли!
У вас давно у каждой (oh mein Gott !)
и груди, прежде стойкие, отвисли,
и задница обвисла, и живот…
Увы, нас всех одна и та же яма
ждёт не дождётся, присно и вовек.
Конец истории, -
как Фрэнсис Фукуяма
сказал когда-то (мудрый человек)
____________________________________________
post scriptum
Мудрец не тот, кто напрочь забывает
о прошлой, недолюбленной любви,
а тот лишь, кто её не вспоминает,
не ворошит сгоревшие угли.
Безумство - догонять ушедший поезд.
Ещё глупей - несбыточного ждать.
Сегодня я пришёл с работы поздно
и сразу лёг в холодную кровать.
Вечерняя заря, мерцая, потухает.
Угомонился город, город спит.
Уснула память, тело отдыхает
и даже сердце. А душа болит
2013, 6 августа («по-старому - Преображение Господне», - Б.П.)
примечания:
* голландское слово капер (kaper) означает «разбойник» (морской разбойник, пират).
** гроссмардер (Grossmarder) - порода кроликов с окрасом куницы. Впервые кролики данной породы были представлены на сельскохозяйственной выставке в Гамбурге в 1924 году.