* * *
И волхвующий сказочник я,
На устах огневейные страны…
Достоевского боль, как ладья,
Уплывает в ночные туманы.
1919
Николай Клюев
Не надо мне бездарной перестройки,
она же не достойна быть,
когда тлетворные подонки
способны грабить
и без предела грызть.
Такой не надо перестройки,
когда душа и тело напрокат,
когда в разверзшейся воронке
убит ли пулей и проклят стократ.
Когда маститые политики
новее прежних, во вранье,
погрязли в прожектерстве критики,
делящих власть в утюженном белье.
Судить ли скоро, судить векам
и мимолетье промелькнуло,
когда на теле жуткий шрам
и время на пролом судьбы вспорхнуло.
Пусть день лучист,
живой родник не иссушаем, светел,
порыв людей неудержимо чист
и мысль согреется во храме песен.
Взыщи издёрганный, забудь и сплюнь,
как жезл власти, так и сумрак мглы,
презри развратные напасти,
удушье от неистребимой тли.
Достойно человеку быть,
как плыть достойно человеку,
как недостойно волком выть
и бить волков по белу свету.
Чело открыто, свято место,
человеколюбие внутри,
грядут кооперативов тресты
и к ним бегущие сыны.
Людская ж боль забыта и закрыта,
она не броска, но жива,
к ней перестройка не привита,
всё говорят, всё говорят
в бесстыжии безумные слова.
Ноябрь 1991