Кому не знаю я обязан
Создателю или отцу,
Что появился я в двадцатом,
Не в двадцать шестом к концу.
Что я застал ещё лопату
И лошадей надрывный храп,
Я ловко лазал по канатам,
Таскал за сиськи местных баб.
И был влюблён в рассвет с закатом,
И плакал от людских обид,
Был нищим, но порой в богатом
И награждён, но чаще бит.
Я постигал любое дело,
Был и в гулянках молодцом,
И было совершенно тело,
И дух, воспитанный отцом.
Мне было стыдно и обидно,
Я радость знал и тяжкий грех,
И по всему как это видно,
Стремился выплывать наверх.
Но постигая тайны мира,
Историю своих отцов,
Уже я видел у сортира,
Потомков наших мудрецов.
С размякшим от безделья телом,
С обрюзгшим от наркот лицом,
В зашитом напрочь жёлто-белом
Скафандре трутней тех самцов.
Им был неведом страх и жалость,
Любовь, болезнь, семейный быт,
Не мучила их и усталость,
Никто не разу не был бит.
И нежась в том трёхмерном мире,
Они не ведали проблем,
Им роботы дела творили,
Избавив от сложнейших тем.
Потомок наш дряхлел мощами,
Лишившись жизненных забот,
Он не питался больше щами,
А ел спец корм, не всегда в рот.
И не манил его как раньше,
Родной пейзаж на склоне дня,
Он видел всё гораздо дальше,
Мир виртуальный как бредня.
А размножение своё,
Он поручил роботоклонам,
Которые создать детё,
Могли с любым талант-уклоном.
Познав весь мир со всех сторон,
Наш жалкий кнопконажиматель,
Создал свой персональный трон,
Решив, что он создатель.
Создатель виртуальных грёз,
Создатель виртуали счастья,
Где нет над ним раскатов гроз
И надоевшего ненастья.
Где всё подвластно кнопке той,
Что пощекочет нежно душу,
Создаст комфорт, уют, покой,
И хоть в потоп, сведёт на сушу.
Став лишь рабом виртосудьбы,
Компьютерного автосчастья,
Утратил он свои черты,
Стал царь природы, но без страсти.
Ты не усвоил человек
Былой истории уроки,
Прогресс тот движут кой уж век,
Умом взращённые пороки.
Лень, зависть, жадность – тяжкий грех,
Ты сам отметил изначально,
Но, ум твой, требовал утех,
Для плоти…, вот всё и печально.
Нет, не завидую тебе потомок из 26-го,
Хоть и подвластен я судьбе,
Жизнь вся бурлит, кипит во мне,
До винтика простого.
Меня не сманит в век тот твой
Эффект телепортаций,
Мне ближе дальний предок мой,
Средневековый пилигрим моих славянских наций.
Но ты не внемлешь, на сей счёт,
Паришь себе над облаками,
И робот у тебя сосёт
Своими мягкими губами.