Да, я убил свою любовь!
Кривым турецким ятаганом
Пронзал ей сердце вновь и вновь,
Пока не хлынула потоком кровь
И очи не заволокло туманом.
О, как она молила о пощаде!
Кричала, плакала, металась и рвалась,
Прельщала негою, твердила о награде,
Чтоб не губил ее я, бога ради,
Но меч был остр и рука не сорвалась.
Войдя в меня внезапно, не стучась,
Она была обречена с рожденья
На муки, унижения и грязь,
На суд толпы, которая смеясь,
Витийствовала в злобном исступленьи
Но не молва ее сгубила злая,
Она стояла выше над толпой.
Боль одиночества, как тетива тугая,
Ни днем, ни ночью от себя не отпуская,
Пронзила крылья ей своей стрелой.
Теперь душа моя вольна, как птица,
Утихли страсти и не мучают страданья,
Не надо пачкать рифмами страницы,
По пятницам не надо торопиться,
Чтобы успеть к заветному свиданью.
Не надо ждать в беседке возле окон
И мокнуть под дождем до ночи,
Чтоб увидать на миг знакомый локон.
Угасло все..., но если ненароком
Затронуть душу, - рана кровоточит.
Любовь моя лежит теперь в гробу,
Покрытым белым саваном атласным.
Мгновенья мИнут и года пройдут,
Когда войду в Аид я и найду,
Улыбку на лице ее прекрасном…
Осень 1998 г.