МЕЛАНХОЛИЯ
На лоб надвинув тучи низко,
уже нахохлился ноябрь,
природа ждет своих снегов,
Зима гуляет где-то близко.
А там несчастный мой декабрь
замкнет один из тех кругов,
я большинство их не заметил.
А как кругов осталось мало,
в душе наметились скандалы,
чем ближе новый день рожденья,
Тем более она в смятенье.
Мне надо просто поступить:
Все дни рожденья отменить.
Беречь оставшихся мгновений
всеторжествующую стать,
чтоб тратить их на вдохновенье,
не тратить, впрочем, а писать.
МИР СОБЛАЗНОВ
Где люд терзает мир соблазнов.
настоян густо на любви,
от сцен банально-безобразных
поэт ушел. Ты не зови
его обратно...
Нам нельзя
одно и то же многократно
просить и выполнить.
Везя
свои грехи ему накатом.
Надеясь на него, ты сам,
брат, оплошал.
Теперь, ну что же?
стихи писать осталось нам,
вновь бит по роже.
Фиаско от нее вам вместо,
от милой любящей судьбы, - '
веселой праздничной
Фиесты...
Да все бы хорошо,
«кабы»,
не мальчик тот,
он ночью снился
с игрушкой
«чупа-чупс»
в руке,
и что мальчишка
так просился
с тобой отчалить
в челноке.
ПЕСНЬ ИЗ ПОЭМЫ
Июль под Питером. Сумерек...
Синеет воздух. Поздний час.
Уж скоро стрелки круг отмерят...
Вот так и жизнь приводит нас
к еще непонятым итогам,
Чтоб обмануть в который раз.
Все чудится: твоя дорога
всего лишь только началась
от материнского порога.
Но нет, она подобралась
к ограде мрачного погоста,
где жизнь от жизни отреклась.
А ты, как полусгнивший остов,
наедине с самим собой
итожишь прожитое просто,
Свой диалог ведя с судьбой,
в которой лучшего - так мало,
одна лишь глупость пред тобой.
Давно уж дом уснул устало,
и мне в моем уединенье
свой спор вести нужда отпала.
Так вдруг дождями лес осенний, (лик осенний)
еще вчера и сух, и свеж,
заплачет, видя в потрясенье
лохмотья золотых одежд,
что я топчу без сожаленья,
круша иллюзию надежд.
Деревья в голом откровенье
ссутулясь, скорбные, глядят,
как на земле охвачен тленьем
былой их лиственный наряд...
...Июль.
Я в Питере.
Ночная
Нева прощальный бросит взгляд...
Дома и шпили, засыпая,
двоятся в зеркале реки,
в багете каменном по краю.
...Трясло от страха и тоски,
и напряжение росло,
сливаясь с музыкой строки...
Не дремлет ночью ремесло,
и бодрствует глаз луны -
мерцает битое стекло, -
и полусонный ритм волны,
ласкающейся с парапетом,
и загулявший звон струны...
Еще не скоро до рассвета.
Июль над ангелом. Душа
Опять настроилась поэта (намерилась)
бессонной ночью искушать:
лукаво в темные аллеи
со смуглой музой приглашать.
Короткой юбочкой белея,
туда, где тискают подруг
ночные рыцари скамеек,
манила, под фонарный круг (тянула)
ввела поэта - голенаста, (вела)
дав волю сладострастью рук.
У музы нрав гитаны страстной.
В ту ночь мне было суждено
слепцом вступить на путь опасный.
А впрочем, знал бы - все равно,
прекрасной девой увлеченный,
ступил бы, будто пил вино,
(....) исправить строчку
в какой-то страшный переплет,
[не замечал разгоряченный:]
паденье начался полет (что начался уже)
в глухую бездну роковую.
Судьба мне испытанье шлет,
А я беспечен: все «токую», (беспечный, безумный)
обняв горячий гибкий стан,
иду ва-банк и атакую.
Листва все гуще... И капкан
вдруг запирается, и слепит (светит)
глаза фонарь: "Привет, братан!" (в глаза)
Толпа парней. И, чую, светит
быть крепко битым в эту ночь.
Но я пока держусь: "Приветик!".
А дева исчезает прочь.
И кулаки уж начинают
лицо, как в ступе мне толочь.
И тихо звезды умирают
с какой-то вялостью, не вдруг.
Меня из кадра убирают.
.................Замкнулся круг.
***
Роскошным одеялом звезд
Пухово-облачным укрытый,
На простыне из темных вод
Лежит умаявшийся Питер.
Дела большие или малые
Пусть ждут до завтра. Время сна.
На плечи города усталые
Склонила голову луна.