По звездным полям я бродил, в серебре утопая.
На краешек солнца присел, грея зябкие пальцы.
Откуда ж ты взЯлась?
- Уткнувшись в колени, смешная,
лисица.
Последняя в роде поэтов, скитальцев.
Она мне читала стихи о ромашковом лете.
О солнечном лесе, где водятся вкусные мыши.
О странностях эха в ущелье, что дразнит в ответах.
И как она спит под зонтом лопуха, вместо крыши.
Я гладил ее золотистые уши - ладонью.
Меня разыскать.., не любому такое дается.
И сонно ворчало под нами усталое солнце.
Мол - спать не дают.
А вставать ему рано придется...
******
В седых водопадах черпаю свое вдохновение...
Дрожали от вод содрогающих - древние скалы.
И грозному рокоту вторило тихое пение.
Смешной кицунэ - разыгравшейся с ярким опалом.
Святая наивность, но в этом лишь к звездам - дорога.
С обрыва - задорно, кидаем в поток - самоцветы.
Счастливые души не помнят о планах и сроках.
А просто смеются - любуясь полетом и цветом.
******
Истома в крови мерно плавит тяжелое тело.
Токката - заката, врачует усталые души.
Прощаяся с солнечной магмой - лисица запела.
Грустит Кицунэ - прижимая пушистые уши.
Прохладные сумерки - вестники скорых туманов.
Приникнув щекой - чутко слушаю звуки гранита.
Там шепчутся тени.. - в груди остывающей лавы.
Шурша в своих памятях чем то - давно позабытым..
******
На склоне широком, тяжелой горы Фудзияма.
Волшебный родник вытекал из расщелин глубоких.
А рядом в цветах и его золотистом сиянии -
резвились как дети веселые, шумные боги.
Моя Кицунэ с ними в дружбе, запела о вечном.
Шутливо охотясь за богом, похожем на мышку.
Я рядом прилег, наслаждаяся счастьем беспечным.
Разумно себя посчитав для игры этой, лишним.
А в полдень кипучий - спустилась к ним, бабка - сорока.
На камень зеленый поставив корзину со снедью.
И всем раздавала, ворча по старушечьи - строго.
Что столь не послушных, еще не видали на свете.
И так усмирив их, давала им всем понемножку.
Кому то печенья.
Кому золотую лепешку.
Средь них был один.
Чуть крупней и наверное старше.
С синицей - сидевшей на длинном, изогнутом носе.
Он брел не спеша, направлением - в сторону нашу.
Хотел поглазеть, или может с каким то вопросом.
Лепешку щипал и делился с учтивой синицей.
Слизнула с камней - Кицунэ оброненные крошки.
И древний ребенок взглянув и подумав немножко.
Вложил ей доверчиво в лапы - остаток лепешки..
Грустит Кицунэ - молча слушая шепот дождя.
Он мокрый и долгий. Как видно гулять не придется
раз тучи - провисшие грузно на звездных гвоздях,
капризно текут закрывая веселое солнце.
И смеха не слышно..
И звонких журчащих стихов.
И пасмурным небом пропитана суть ее слов.
И жаркий камин у которого спит она храбро,
заменит веселое солнце с лужайкою - слабо.
Поэзии - богу, не просто ненастье принять...
А я тереблю непокорную длинную прядь седой шевелюры и млею от рокота крыши.
Впитавший уютный покой ударованный свыше.