Приснилось Пеликану в ночь под Рождество,
С красавицей Фламинго, близкое родство.
Вначале – как бы шашни, после – сватовство,
Вот так-то, какого?
Опустим сладость злачных мест,
былой азарт, наплыв невест.
Давно уже поставил крест
на этом деле старикашка.
А тут – привиделась милашка!
Всерьёз задумался проныра-Пеликан,
Как оседлать красотку, заманить в капкан.
Ведь перья распускать, забрасывать аркан –
Наш Пеликан – профан!
«За ней поклонники, как тени, -
шептал он на ухо Гиене, –
То нагло щупают колени,
то пристают, как листья к заду!
На кой, скажи, мне это надо?».
Гиена брызнула: «Пора бы уж иметь
Гнездо, в которое хотелось бы лететь,
А чтоб жена налево не ходила впредь –
На то есть кнут да плеть!»
«И вправду, чем я ей не пара?» –
грузил наш Пеликан Кальмара.
И, вспыхнув страстью Ягуара,
к Фламинго он заслал сватов –
Двух образованных Кротов.
Какой резон коней менять у переправы?
И блюдо вкус теряет, если нет приправы.
Ну, а жемчужина – померкнет без оправы -
Такие ныне нравы!
«На ваш товар – у нас купец:
жених с приданым, сам вдовец,
Вам предлагает под венец!
А посему – назначьте дату,
Когда на свадьбу звать пернатых?».
По части сговора - Кроты поднаторели –
Впрягли в обоз красотку и хомут надели.
Чтоб, значит, милочка, пахала в чёрном теле –
Отселе и доселе!
Раскинув девичьим умишком –
ломалась птичка, но не слишком.
Неравный брак – на смех Мартышкам
и кладезь мерзостей для сплетен,
Но по закону безупречен!
Невеста – цыпочка: румяна и стройна,
Фигурка, профиль, стать – кровь с молоком одна.
Жених – ни то, ни сё – труха и седина –
Была б жена верна!
Покончив с жизнью холостой,
стал Пеликаша занятой.
Забыв про отдых и покой,
он окунулся в море страсти,
Вкушая плод любви и счастья.
Избыток пылких чувств пьянит, уносит ввысь,
Беда, когда их нет, хоть в клочья разорвись.
Щебечет жёнушка: «Мой старичок, проснись!
Мужлан противный, брысь!
Лежит, почёсывая спинку,
после вчерашней вечеринки.
Во рту ни маковой росинки
и голова с утра трещит,
А он без задних ног храпит.
Мужья все шевелятся, стремятся ублажать,
Носами роют землю, чтоб жёнам угождать,
А мой умеет только, что крыльями махать –
Хоть мать, хоть перемать!
И пеликанья вся порода,
не зная броду, лезет в воду,
Послал же боженька урода
и осчастливил муженьком,
С набитым рыбой кошельком!».
Фламинго Пеликана пилит день-деньской,
Такой, разэтакой, сякой, мол, растакой!
И как супруг, и как мужчина – никакой, –
Мол, плесень и отстой!
Попрятались по норам Жабы,
Креветки, Устрицы и Крабы,
Все те, кто видел раз хотя бы,
как чудо в перьях взад – вперёд
Чего-то тащит, что-то прёт!
Не жизнь семейная, а горькая полынь,
Безвинно виноватый смерд, в плену богинь.
Наш Пеликан возьми да лапки вверх откинь –
Вдох-выдох, всё – аминь!
Фламинго вдовушкою стала,
но слишком уж не горевала –
Пингвину честь свою отдала!
Кто там чихает? – Будь здоров!
Вот и не верьте в смысл снов.
Из кожи лез наружу, а тащил поклажу,
Да не по Сёмке шапка! Что быть может гаже?
Февраль 2006