Гул затих. Я вышел на подмостки
в старомодном ветхом шушуне.
Ты жива еще, моя старушка,
Прислонясь к дверному косяку?
Пусть струится над твоей избушкой -
Что случится на моём веку.
Пишут мне, что ты, тая тревогу -
Тысячью биноклей на оси,
Что ты часто ходишь на дорогу...
Чашу эту - мимо пронеси!
Если только можно, Авва, Отче:
В старомодном ветхом шушуне
На меня наставлен сумрак ночи -
Загрустила шибко обо мне!
Но сейчас идёт другая драма,
Часто видится одно и то ж...
Я люблю твой замысел упрямый -
Садануть под сердце финский нож!
Но продуман распорядок действий?
Это только тягостная бредь!
Я один, всё тонет в фарисействе.
...Чтоб, тебя не видя, умереть?
Не такой уж горький я пропойца, -
И играть согласен эту роль.
Ничего, родная! Успокойся.
Но на этот раз - меня уволь.
Будто кто-то мне в кабацкой драке...
И неотвратим конец пути.
И тебе в вечернем синем мраке
Жизнь прожить — не поле перейти.
Гул затих.... Я вышел на подмостки -
Жив и я! Привет тебе, привет!
Я ловлю в далёком отголоске
Тот вечерний несказанный свет.