Не то шах, не то султан,
Прибыл к нам из дальних стран,
Посмотреть нашу столицу,
И в какой - то раз жениться,
Долго ездил по столице,
С ним доверенные лица,
Свиты всей не брал с собой,
На расходы был скупой.
А потом шел отдыхать,
Вина, кушанья вкушать,
Слушать музыку и пенье,
Ну и прочее веселье.
Но живет тоской-гонимый
Хоть и ласкан, и любим он,
А гарем при нем самом,
Триста юных – юных жен.
Евнух в службе, лютый страж,
Бережет девиц от краж,
Чтоб, из свиты, не дай Бог,
Не коснулись этих ног.
И тоскует шах печаль,
И ему себя – то жаль,
Ни одна, из этих дев,
Не родила сыновей.
На Руси, коль бросишь взгляд,
Буйны, молодцы стоят,
Сил не мерено при них,
Каждый против четверых.
День минует, ночь пришла,
Он тихонько из стола,
Не хмельной, чего уж там,
Стал он шарить по углам,
К девке руку протянул,
Кто – то в зад его лягнул.
И пошел во двор глухой,
Но запнулся, и рукой,
Крепко баба зацепила,
В щеку чмокнуть не забыла,
Ласку эту он знавал,
Но заплакал и упал
Говорит он бабе той:
( Не толстушке, не худой).
Ты роди богатыря,
Не бесплатно, для МЕНЯ,
Постарайся, по весне,
Чтобы сын тот был при мне.
Не хрома и не горбата,
А красива, и богата,
Но хотелось ей пожить,
За кордоном погостить.
Хлеба с солью, кваса с хреном,
Никогда она не ела,
А икру, крутое зелье,
Она кушала с похмелья.
Вольной жизни захотела,
И к нему, в карету села.
И умчал, ее без срока,
Он довольный, без мороки,
И в гарем, и под замок,
Лишь ему ведомый срок.
Как сказал он, так и стало,
Для него детей рожала,
И бывало, год другой,
Сын рождался удалой,
И красивый, и румяный,
И без всякого изъяна,
Год за годом ходит тихо,
Ну, познала баба лихо,
Ни тебе гостей приличных,
Будуаров-чудных личных,
А средь ночи в спину торк,
Был короткий с нею толк.
Постарела обветшала,
И совсем ненужной стала,
А сынов-большая рать,
Землю русскую топтать.