Я забиралась по наклонной, луна все ехала за мной.
И шарфы зимних простофилей цвели как карты в доме скорби.
Смущался вычурный бухгалтер. Тут нанимают на убой,
Тут в жизни каждого стенанья, тут птицы счастья спины горбят.
Водитель, хрипло озираясь, повез посадочные души,
На перекрестке в грязь резину я аккуратно низвела.
В плевках кумина были вечно мои простреленные уши,
Язык с надрывом расчехлила и полушепот, как метла
Сметал огрызки чьих-то взглядов, желал быть встреченным с любовью.
Бездомным воем окропило беспомощный рассудок, взмок.
В пороге счастье отразила запорошенно белой бровью
И день наставший покорился мгновенью, шириной в зрачок.