Вздымается в бешенстве грудь,
Пыхтит озлоблённая дама.
Не жаль ее даже чуть-чуть
Священнику русского храма.
Тщетны попытки сбежать.
Всё ходят, плывут, приезжают...
Ведь он хотел лекарем стать,
Что души крестьян исцеляют.
Но не было выбора раньше.
Куда ему было деваться?
И бывший безродный мальчик
Не может уже улыбаться.
Годами в нём искореняли
И радость, и жалость, и прочее.
И вот, в оболочке из стали
Застыло его одиночество.