(Почти из дневника: о детской литературе. Часть 1)
***
Звуки и отзвуки...
Шорох... шаги...
Эхо зеленого цвета...
Чтобы из звуков рождались стихи,
Нужно родиться поэтом.
Мяч вверх ногами
летит в листопад,
Спелые яблоки вкусно хрустят,
Месяц крадется сторонкой...
Чтобы стихи сочинять для ребят,
Нужно родиться ребенком.
НАЧАЛО
Первое стихотворение может быть случайностью. Второе – тоже... И даже десятое может оказаться последним.
А если не последним? Если стихи переполняют, и один образ тянет за собой другой?..
У детского поэта Вадима Левина есть стихотворение про поезд:
"На стрелке: – СТУК! На стыке: – СТУК!..."
Сначала медленно, потом все быстрее-быстрее-быстрее...
"СТО ДЕСЯТЬ ШТУК!
СТО ДВАДЦАТЬ ШТУК!
Сто тридцать штук!
Сто сорок штук!
Сто тысяч штук!
Тук-тук!
Тук-тук, тук-тук!
Тук-тук, тук-тук!
ТУ-ТУ-У-У-У-УУУУ-уууу!.."
Вот так же, сначала неуверенно и робко, а потом разгоняясь и захлестывая, появляются первые стихи. Они приходят ниоткуда – из всей прежней, достиховой жизни. (На стрелке: – СТУК!.. Тук-тук, тук-тук!.. ). Всё быстрее-быстрее-быстрее!..
И вот уже невозможно остановиться, потому что остановка на такой скорости может привести к катастрофе!
НАРИСОВАННЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕК
Нарисованный человечек
нарисовал
воздушный шар.
Потом
нарисовал окно,
открыл его
и вылетел
в настоящее
небо.
АРЗАМАС - ПРОВИНЦИЯ В КВАДРАТЕ
Наверное, сейчас всё изменилось, но когда в восьмидесятых годах я начала писать стихи, на человека "не из Москвы" смотрели как на пустое место. Провинциалы никого не интересовали вообще! Я очень хорошо запомнила слова тогдашнего лидера Горьковского литературного объединения молодых поэтов – тридцатилетнего поэта-авангардиста с "кудрями черными до плеч": "Лена, – сказал он мне, – запомни одну вещь: ты по сравнению с нами, Горьковчанами, – провинция в квадрате. Мы – провинция по сравнению с Москвой, а ты – провинция даже по отношению к нам. Тебе нужно писать не «просто хорошо», а в десять раз лучше!"
Я это запомнила... И не прощала себе ничего: безжалостно браковала всё, что вызывало малейшее сомнение.
ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
Листья с дерева падают прямо в лес – в самую чащу.
Наверное, им очень страшно...
СТИХИ И ПРОЗА
Прозаик взрослеет дольше поэта. Поэт – это юность, взрыв эмоций, радость взахлеб или огромная печаль!
Не хочу!.. –
До конца!
До предела!
До пресыщенья!
До унылой скуки в пол-лица!.. –
НЕ ХОЧУ!!!!!
Питать поэзию может всё, что угодно: случайная встреча, дождь, снег, влюбленность, одиночество, прочитанная книга, смена настроения...
А вот проза требует большего.
НАПРАВО ПОЙДЕШЬ – НАЛЕВО ПОЙДЕШЬ...
Разбросанность интересов в ранней юности – свидетельство напора таланта. Человек еще не определил, куда направить бьющую энергию – и ему интересно всё. Вероятно, талантливый человек не может быть ограничен каким-то одним направлением – просто потом приходится выбирать.
...Иногда мне даже сейчас хочется бросит стихи и заняться совершенно другим – например, научиться рисовать или сочинять песни... Но, увы, я уже по опыту знаю, что если чем-то заниматься серьезно – потребуется вся жизнь без остатка. А дилетантом я не хочу быть – ни в чем...
ЖИЗНЬ
Много дверей
Много дверей
Вот ключ –
Он золотой...
Открывай любую дверь –
И входи.
***
Стихи не сочиняются хором, и одиночество – нормальное состояние пишущего. И всё-таки наступает момент, когда в собственном мире становится тесно. Конечно, сейчас найти единомышленников легко: зашел в интернет, разместил стихи на любом сайте... А главное – прочитал, что пишут другие. А вот в доинтернетовскую (доисторическую!) пору ситуация была иной...
Осень 1986 г.
ТРИКЛИНИЙ
О том, что в Горьком существуют литературные объединения, я узнала случайно. В газете «Ленинская смена» раз в две недели печатали подборки молодых поэтов, и хотя «детских» среди них не было, я всё равно радовалась, встречая уже ставшие знакомыми имена. Но как их всех найти?..
И вот однажды осенью я получила вызов на областной литературный семинар. Письмо было отпечатано на бланке со штампом «Горьковская писательская организация», и уже одно это привело меня в восторг! А еще я очень надеялась познакомиться с теми, чьи стихи печатались в «Ленинской смене».
Мне повезло! В последний день работы поэтической секции кто-то сказал, что вечером весь местный авангард собирается в «Триклинии». Я не знала, что это такое, но слово звучало так экзотично!.. А была я новичком, стихи на семинар привезла детские, а потому и чувствовала себя «ребенком» в окружении серьезных бородатых взрослых.
– А мне можно с вами? – несмело спросила я поэта-авангардиста по имени Игорь, который вел себя как лидер.
– Постойте... Это вас обсуждали утром? – вспомнил Игорь, которого, кстати, не было на моем обсуждении. – Вас ведь Лена зовут?
Я еще не пришла в себя после утренних волнений, и хотя приезжие Московские руководители меня похвалили, осталось чувство незаслуженности и поверхностности хорошей оценки. Вот если бы мои стихи прочитали настоящие детские поэты!..
А недоступно-серьезный «взрослый» поэт Игорь вдруг улыбнулся и посмотрел на меня более внимательно: – Это Вы автор «Абракадабрии»?!
Так я попала в «Триклиний», придуманный и созданный в восьмидесятые годы Горьковскими молодыми поэтами и художниками.
***
Триклиний (лат. triclinium): в древнеримской
архитектуре - помещение для трапезы, а также
ложа, которые в Древнем Риме в подковообразном
порядке устанавливались вокруг обеденного стола.
(Большая Советская Энциклопедия)
...Деревянный дом с расписанными стенами, длинный низкий стол и лавки вокруг. Полумрак. Над столом на длинном шнуре висит единственная лампа с самодельным абажюром... А вокруг стола, как в древне-римском обществе патрициев, расположились «избранные»!
Стихи читали по кругу. В комнате было душно. Рядом со мной сидели два молодых поэта, которые непрерывно курили на протяжении трех часов. И не только они! Дым «стоял» над столом и казался плотным, как стена.
Но всё это – и духота, и дым - было частью удивительного мира, в который я случайно, как мне тогда казалось, попала.
Стихи я не запомнила. Поэты читали их монотонными голосами, а остальные слушали с каменными лицами. А потом началось обсуждение , после которого я бы, наверное, вообще перестала писать! Но в Триклинии привыкли к подобным разборкам, и никто не расстроился сверх меры.
Разошлись после двенадцати. Шел дождь, и было приятно и радостно идти по мокрым тротуарам, в которых отражались фонари. Начиналась новая жизнь!..
***
– Ты знаешь, сколько сейчас времени?!– с ужасом спросила тетя Римма, открывая мне дверь. До её квартиры на улице Белинского я добиралась пешком часа полтора, потому что дежурные автобусы ходили редко. Я посмотрела на часы: половина второго. Ничего себе!
– А почему от тебя куревом пахнет? Где ты была?!
Кажется, тетя Римма всерьез решила, что ее «провинциальная племянница» ударилась в разгул!
...А у меня еще дней десять побаливал желудок – последствие пассивного курения.
Ну, что ж... Искусство требует жертв.
***
ТЕНЬ СТИХОТВОРЕНИЯ
Нельзя показывать черновики и наброски...
Я еще только нащупываю канву, я еще сама не понимаю, что получится!
А пока существует всего лишь тень, слепок, неясный образ непонятно чего...
Почему я думаю, что «другой» – даже если он старше и умнее! – сумеет за меня разглядеть, что стоит за этим размытым обещанием?
Момент предвкушения, тревожное предчувствие, радостное ожидание – со всего этого начинается стихотворение. Оно еще не родилось, оно уязвимо – и не надо мешать советами, не надо торопить и исправлять... ...
***
Это в лужах отраженье!
Это головокруженье!
Приближение чего-то,
Непонятное пока.
Ожиданье, предвкушенье!..
Ветер сдунул наважденье,
И остался просто дождик,
Просто лужи, облака...
Я брожу по этим лужам
В очень грустном настроенье.
И мне жаль стихотворенье,
И во мне звенит весь день
Это
«...в лужах отраженье,
Это головокруженье,
Наважденье, предвкушенье,
Ненаписанная тень».
***
ЗИМА ПАХНЕТ МОНДАРИНАМИ...
– Взяли ручки, написали тему сочинения:
«Я ЛЮБЛЮ ЗИМУ»
Вопросы:
1. Любишь ли ты зиму? Почему?
2. Сколько снега во дворе?
3. Какие снежинки? (белые, пушистые, маленькие, и т.д.)
4. Что дети слепили из снега?
Миша посмотрел в окно и написал:
«Зима пахнет мОндаринами...»
И больше ничего.
Практикантка прочитала – и ахнула:
– Миша, ты – поэт!
А учительница подчеркнула красной ручкой «о» и сказала:
– Трех слов без ошибки не может написать!..
***
ХВАЛИТЬ ИЛИ РУГАТЬ?
Желание одобрения – естественно, но и немного опасно... Даже самый умный и доброжелательный критик может стать "тормозом", потому что у каждого человека – свой вкус, свои представления о том, что хорошо, а что плохо.
А еще на оценку влияют «мелочи», которым начинающий может и не придавать большого значения... Неточное слово, банальная рифма, даже грамматические ошибки....
Мои первые стихи не заметил Валентин Берестов – именно из-за небрежной рифмы и одного неправильного ударения. Эти легко исправимые «мелочи» полностью перечеркнули для него всю мою подборку.
"Техникой" овладеть легко, и тут могут помочь более опытные учителя. А вот дальше – свободное плавание!..
***
БОЯЗНЬ НЕ ОПРАВДАТЬ...
От этой «болезни» не застрахован никто. Именно из-за "боязни не оправдать ожиданий" я не поехала в литературный институт, куда меня фактически приняли в 1991 году. Я прошла собеседование, творческий конкурс – и забрала документы. В приемной комиссии меня убеждали, что экзамены – просто формальность, что главное – творческий конкурс. Но я представила себе, как на каждом семинаре меня будут спрашивать: "А что вы нового написали?.."
А я пишу только по настроению, с огромными перерывами полного молчания! Иногда откладываю начатое ... на много лет. То есть занятия по расписанию мне противопоказаны.
***
КРИТИКИ – ТОЖЕ ЛЮДИ...
У меня дома, в Арзамасе, хранится огромная папка с совершенно убийственными письмами из разных редакций прежних, социалистических лет. Большинство, конечно, отписки. Но... Одно письмо – от известного (известной) литературоведа... Я его помню наизусть. А еще одно – от очень уважаемого мною человека, который долгое время меня поддерживал, вдохновлял и хвалил. И вдруг... Такое письмо... О том, что "я его разочаровала", что "всё банально", и вообще – не то и не так!..
Среди раскритикованных было только что написанное "Желание". Я его до сих пор считаю своей удачей, а тогда, прочитав письмо, я чуть не выкинула это стихотворение.
...Просто у всех – и у известных, и у заслуженных в том числе – случаются перепады настроения, когда "глаза бы ни на что не смотрели!" У меня бывают дни, когда мне вообще никакие стихи – даже свои собственные! – не нравятся. Все мы люди...
ЖЕЛАНИЕ
У соседа есть дома собака!
Вот такая
большая собака!
Мы вчера с ней играли полдня!..
Раз нельзя подарить МНЕ собаку,
Подарите собаке МЕНЯ.
***
НАРКОТИК СЧАСТЬЯ
Писать ради признания – печальная участь! Зависеть от всех, связать свой жизненный успех с мнениями чужих, неинтересных тебе людей...
Я слишком эгоистична для этого! У меня единственная жизнь, и для меня важно только то, что делает счастливой лично меня, а не читателя, продавца в магазине или критика.
Литература – это гремучая смесь: ради нее бросают работу, разводятся, совершают самоубийства! А раньше за нее сажали в тюрьмы и растреливали. Ну, и ради чего?..
Единственное, что меня держит в литературе – это "наркотик счастья", то состояние эйфории, которое не заменит самая престижная премия. Поэтому я могу писать и не печататься, ждать настоящего издателя, а не бизнесмена, заинтересованного в массовых тиражах.
ПУСТЬ НЕБО АПЕЛЬСИНАМИ!..
Пусть небо апельсинами
Волшебно расцветёт,
Все птицы станут СИНИМИ,
И лето круглый год!
Из разноцветных облаков
Прольёт цветочный дождик –
И это всё,
И это всё
Придумает художник!
Смешались краски на холсте –
Зелёный!
Синий!
Красный!
Мы нарисуем целый мир –
Огромный и прекрасный!
Над нами – неба синева,
А вся земля – в ромашках!
И проплывают облака
С фиалками в кармашках.
Из разноцветных облаков
Прольёт цветочный дождик!..
И ЭТО ВСЁ,
И ЭТО ВСЁ
ПРИДУМАЕТ
ХУДОЖНИК!