У меня нет сил для понимания черных страниц.
Запущены механизмы рек крови из моего рта.
Залью до отказа твои веки и ресницы.
Преждевременная видимость туманного заката.
Кровавая палата внутричерепных покоев.
Сожженные взглядами дни сентябрьских изгоев.
Изменчивость гоняется за тобой с керамбитом.
Порезы на спине заполняться дегтем и битумом.
Битым стеклом в обоях нарисуем картину.
Корыто похоже на мир разбитый с убитыми.
Скорбим по ним с бессилием раненых птиц.
Со спицами в ребрах, разрывающих плоть под запах корицы.
Из моих уст текут реки слов догорающих.
Доиграй все игры в любовь, утилизируй.
Утратив весь смысл в спасении утопающих.
Топчущим землю, деградацию легализируй.
Из моих вен текут потоки точечных импульсов.
Люди без пульса покидают нас, прокуривая легкие.
С легкостью прерывая жизнь на пороге кризиса.
Казненные сердца не выдерживают ломкости.
Они меняют свою свободу на холодные стены.
В стесненности мыслей прячутся за чужой тенью.
Запирая на ключ остатки сломанного сердца.
Избавляясь от мелодии горечи, выжигая терции.
Репетиция конца света на старом причале.
Ковчег исчезает в пламени, наступает начало.
Начало конца в книжной истории быта.
Тела героев были, есть, останутся пробитыми.
Пулями времени, растраченного попусту.
Измеряем вечность космического отпрыска.
Планета вскрытых, незащищенных душ.
Где каждый использует слова как оружие.
Окружающие страхи впускают внутривенно.
Организм давно потерял в высшее веру.
Веером по ветру раздирается материя.
Треснул хребет этой мощной империи.
Из моих уст текут реки слов догорающих.
Доиграй все игры в любовь, утилизируй.
Утратив весь смысл в спасении утопающих.
Топчущим землю, деградацию легализируй.
Из моих вен текут потоки точечных импульсов.
Люди без пульса покидают нас, прокуривая легкие.
С легкостью прерывая жизнь на пороге кризиса.
Казненные сердца не выдерживают ломкости.