картина: Сон разума рождает чудовищ. (Франсиско Хосе де Гойя.)
В деревне одной под названьем Кузьминки,
Случилась оказия, вдруг погас свет,
Когда опьянев, все несли всякий бред,
Забыв по обычаю, что на поминках.
И сразу всё встало на прежние рельсы,
И тосты умолкли и батюшка сел,
Родня заскорбела, вновь выпив кисель,
Под свет канделябра продолжилась пьеса…
Вдруг что-то ударило из под столища,
Тарелки подпрыгнули, рухнул графин,
И голос раздался из мёртвых пучин:
«По что сколотили мне это жилище?!»
Вдова покачнувшись упала со стула,
Все в страхе толкаясь покинули дом.
Сквозь клумбы с цветами скача напролом,
И батюшку в дом тот уже не тянуло.
Прошло пару дней. За столом в огороде,
Подруги тянули цейлонский чаёк.
Румянец прокравшись сквозь чёрный платок,
Прервал разговор двух особ о погоде.
В ту ночь, когда все убежали из дома,
Не ведаю как мне тебе доказать.
Меня приподнял и унёс на кровать.
Мой муж наречённый, умерший Ерёма,
Как, что же такое вскричала подруга,
Такое стерпела ты, пережила.
И впрямь, то бесовские были дела….
Что сказывал он, был похож на супруга?
Очнулась от скрипа я нашей кровати.
Не страшно мне было, а так хорошо!
Как конь он ретивый, ещё и ещё…..
Проспала весь день после пылких объятий.
Да чур меня чур, да не слыхано это.
Ах, это невиданно, чтобы они,
Снимали как прежде живые штаны,
Творя инструментом своим пируэты.
Потише подружка, по всюду есть уши….
Просил не смотреть он в лицо и глаза,
И спину не трогать, сума там сказал,
В которой грехов, добродетелей гуща.
При жизни простится не смог он со мною,
Он сказывал дали ему этот срок,
Чтоб дальше не нёс за собою порок,
Пред небом явился бы с чистой душою.
И как тяжело мне теперь расставаться,
Ведь муж был не в силах уже много лет,
А здесь вдруг сметанно-медовый сюжет….
Пожалуй не стану я в ночь запираться.
С подругой вдова у калитки прощалась,
Надвинув платок на румяности щёк.
Шатун деревенский, Горбун –Дурачок.
Сквозь щёлку в заборе смотрел улыбаясь.