Нёс на плече мешок с зерном для подкормки лесного народа. Ноша гнула мне спину, и я, время от времени перебрасывал груз с одного плеча на другое, подхватывал его свободной рукой и прижимал к потной шее.
Тропа, минуя лесной валежник, шла через живую чащу, и очень скоро сквозь строй тонкомерного осинника стал проглядываться край некошеной Елани*. Она зазывно желтила мой близкий горизонт и обещала что-то радостное. Трудно было не поверить в эти призрачные обещания. Ведь нам охотникам все по плечу.
Лесной воздух, пропитанный винным запахом опавшей листвы, сладко грел мои мечты и воображение. Я высыпал зерно там, где близко сходились края трёх лесных болот. Травы здесь были повсюду примяты следами и лёжками зверей. Мне стало жарко.
Я снял лыжную шапочку и устало присел на поваленный ствол обомшелой осины. Горячо и тесно билось в груди сердце. Шумела кровь в ушах, беспокойно толкалась в запястьях. Смотрел, как в сотне шагов от меня, за кустами тальника, кормились на берёзах тетерева.
Чёрными гроздьями, облепив несколько деревьев, они сидели на них почти до темноты. О чем-то спокойно кококали тетерки. Вскоре вся стая бесшумно канула в темноту подлеска, оставив без них желтеть над болотами холодную зарю.
В её слабом свечении справа от меня остановился и присел на колени лесной отшельник. Днем он прикидывался старым черным пнём, а теперь я хорошо видел его невысокую, чуть расплывчатую фигуру полугнома-получеловека в темном шлеме.
Прикрывая левое ухо рукой, чтоб многочисленные лесные шорохи не мешали ему слушать, он с пристальным вниманием смотрел перед собой, вглубь полусгнившего пня, будто пытаясь увидеть или услышать там что-то потаённое, но чрезвычайно важное ему в ту минуту.
Он смотрел долго и терпеливо, в ожидании какой-то подсказки, ухватившись за которую, он смог бы расшифровать код давно забытой им истины, упрятанной сейчас в матрице мертвого дерева.
Какие ещё сказки хотел поведать вечер? Слышно было, как у житного поля заревели, сходясь для драки два гурана*. Но тот, у которого голос был басовитей, подавал свои позывные с одного места (видно не хотел отходить от самки), второй отважно шел навстречу его крикам.
Близкие перемены в природе легко угадывались в стылом воздухе. Мои дышки* поднимались и таяли среди голых ветвей. Пора было возвращаться в натопленный дом, к футбольным репортажам, электронным письмам друзей.
На фото Владимира Дробышевского: Гуран
Елань* -в Сибири называют чистое место
Дышки*- пар от дыхания
Гуран** - самец косули