я вброд пересекаю
фарватер пешеходный,
бордюром огражденный,
как все, кто ходит с краю,
пугаясь инородных
водителей трамваев.
по венам этих улиц
смесь плоти и железа
течет рекой. все реже
в ней видно светлых лиц,
все больше в ней заезжих
и суженных глазниц.
улыбку украшает
искусственная челюсть,
стеклись сюда на нерест
со всех окраин стаи,
и языков их шелест
округу оглашает.
бетонные уроды,
как все, что из бетона, -
под стать жильцам притоны,
обшарпаны их своды.
здесь пляжных нет сезонов,
и вечный враг - погода.
как море расступилась
при виде светофора
грохочущая свора,
и фары взглядом впились:
то Моисей с Сепфорой
в пустыню удалились,
не выдержав как я
египетского плена, -
в кровь стерты их колена,
осквернена земля.
тем горестней измена,
когда вина ничья.
поруганная девка,
в миг ставшая блудницей,
а ведь была царицей!
за Каина отметку
воздастся седмерицей
стреляющему метко.
но верится Фоме,
закусывая пловом,
что за кольцом Садовым
в неведомой земле
ковчег нас ждет сосновый,
качаясь на волне.