Лишь раз, один лишь только раз,
Я упрекнул себя за слабость.
О чем я думал в этот час,
К врагу испытывая жалость?
Я думал о его семье,
О детях, что остались там,
И о счастливом для них дне,
Когда отец придет без ран.
А он в ответ мне выбрал месть,
Моих друзей в плену терзая.
И я сочту теперь за честь,
Врагов своих уничтожая.
Война не милует людей,
Черствее делая их души,
Но ты ведь в жизни не злодей,
Лишь ненависть устои рушит.
И на курок ты жмешь теперь
Одним движением лишь пальца,
Как будто пред тобою зверь,
Но глух твой мозг к словам страдальца.
И все меняется внутри,
Порвалась нить внезапно с прошлым.
Ты жалости сказал: «Умри»,
Не по годам став сразу взрослым.
И в жизнь гражданскую уже
Ты возвращаешься незримым,
С тяжелым камнем на душе,
От слов любых таким ранимым.
Ты взрослым стал лишь вопреки,
Минуя молодость, как счастье,
Мечтам, что были так хрупки,
И вмиг рассыпались на части.
И вместо милых сердцу снов
Афганистана горы снятся.
Как жизнь избавить от оков?
Я не хочу в ней потеряться.
Как мне забыть разрывы бомб
И наслаждаться мирным небом,
Убрать войны опасный тромб,
Пить молоко с душистым хлебом?
И чтоб картинки страшных дней
Мне не мерещились в потемках
Игрой таинственных теней,
Как силуэт на фотопленках.
Смягчить, способна лишь любовь,
Войной измученное сердце.
Ну, а молитва смоет кровь,
Что жжет из прошлого, как перцем.
Не все вернулись с той войны,
Для многих, может, непонятной.
Они в земле погребены,
Но плач их душ звучит так внятно.
Забыть нам никого нельзя:
Живых иль в мир иной ушедших.
За честь страны – не для себя,
Терпели ужас дней прошедших.
За четверть века с той поры
В последний путь ушло немало.
Дай, Бог, чтоб помнили дворы,
Да и страна не забывала.