Я выросла зрителем тёмных секретов разврата,
Мой ранний пушок ведьма семенем льва окропила,
Лежала я, между старух сладострастных зажата,
Когда в них входили самцы молодые гориллы.
Меня не коснулось ни разу дыханье мужчины –
И лишь мальчуганы со мною под душем плясали,
Их перчики дерзко и стойко желали почина,
Сигналя напрасно о первой жестокой печали.
Угрюмый король наблюдал за моим созреваньем,
Лелея орудие – малое, как у мальчонки.
Мне было назначено век протомиться незнаньем
Могучих ударов елды, достающих печёнку.
Шаги короля услыхала я в жаждущей дрожи,
Вошёл неприступный, весь в мрачных тонах облаченья,
В промежность мою он направил чуть загнутый ножик
И ранил невинность одолженным сталью мученьем.
Из губ моих крик затихал от касаний росточка,
Трепещущий птенчик нырнул в мою свежую рану –
Я впала в безумство от влаги монаршьей глоточка,
Влюблённая в маленький, жгучий, медово-желанный.