Ответ Сергею Шварцу на «Фонарь-верзила Ночь-мулатку лапал…»
Лисьи шкуры воротников поднятых зной дыханьем белит днём,
Чтобы инеем мороз подкравшийся макнул в мулатку-ночь.
От температуры перепадов трескаются готки губы каучука влажных шин
На автомобиле зябнущем под утро, круглых фар окурок погасить.
Под периной снега поцелуй красотки обжигает бледность на щеке побритой,
Днём – клеймит, как хлор, помадой не успевший спрятаться загар,
Портсигаром золотым скривило мину манящее до заката небо милым,
В рот своих искрящихся зубов в щербатом рту луны коронки вбив алмаз.
Франт, на алкоголь истративший всю без подсчёта ассигнаций массу,
Маску шерстяную после сцен студёных острым скальпом сняв,
Отдирает с тела белого манишки ниже горла накрахмаленной кирасу,
И подсчитывает дебет перелистанных случайного романа глав.
Золушкиной туфелькой повисшая на ухе незнакомки одинокая серёжка,
Каплей слёз сверкает в ушной раковины пристальном глазу,
Потеряв мобильной нити Ариадны код, и шифр, и срок, и случай бойкий,
Дрожью окунается в растаявшего льда холодную росу.
Уж микроволновка включена слепящим вольтажом зари восхода,
Жиголо румянцем заливая сферу приподнятых синих глаз,
Уж авантюриста лаковость стирается рукой потерянного глянца сходу,
У Мальвины волосы седеют в мареве прилива жарком фраз.
Покер разложила точка бифуркации в колоде отношения полов на Джокер,
Изголяется он под личиной смеха стонущих и визгнущих машин,
Чёрною перчаткой скрыв порочность душ в изъянах никнущего тела шторы,
Масть червивую на многобоком яблоке сезонов под окном явив.
Ты забудь про перипетии любви-кокетки сброшенным скафандром,
В лунной пыли отчеканивая бесконечным ожерельем глупые следы,
Там не рай, где саженцы растут Семирамиды многорогим полиандром,
Погоди, ты свой Эдемский сад в изменах мира этого когда-то сотворишь.
27 сентября 2013 в 20:33