И в сорок пять мужчина,как мальчишка -
Сидит на грязной лестнице и ждёт,
С бутылкой пива,с записною книжкой,
Когда его любимая придёт.
Соседке чешет байки про "Афганы",
Про то,как за народ болит душа.
А видом - что бродяга с Магадана,
И за душою,видно,ни гроша.
Попросит чая,бутербродов с маслом,
Прочтёт Есенина и скажет: "Я писал!"
В беседе утомительный,развязный,
Послушаешь : всех шлюх он лично знал.
Выносишь в одноразовой тарелке
Ему "паёк". Так он к тебе уже
Амурные намыливает стрелки.
А краля что,забыла о "бомже" ?
Ан нет - с другим непыльным кавалером
В час ночи,как "явление Христа",
Вся подшофе,под глазом синь,на нервах,
Не вяжут лыка дамские уста.
Меж дядьками за кралю потасовка -
Кто там кого посмел опередить?!
А мне перед соседями неловко
За то,что просто вышла покурить,
Что не гнала с полицией нахала,
Что поддержала "тайный" разговор.
Ну кто же знал,что та,что загуляла,
Пожнёт с моей терпимости позор?
Но завтра кралю оба облапошат,
Придёт она ко мне - занять на хлеб,
Утешиться. И стану я хорошей.
Но странно : каждый пьяница - поэт
В своих же,блин,глазах; все бабы - шлюхи;
Менты - козлы; любая власть - отстой.
Россия,девка с обликом старухи,
Не тем спасаешь ты народ то свой.
Антитабачные законы - для Европы,
Терпимость - дать для русских выжить шанс
В том СНГ,что стал питекантропом
От СССР. А кто бы пьяниц спас?
Их матерям за жизнь,поди,обидно,
Их жёнам - за несносную судьбу,
Пьянчугам же - за то,что незавидны,
Что сразу жизнь не кончилась в гробу.
И за Есенина обидно тоже,
Что каждый пьяный мнит его - своим...
Я кланяюсь ему : прости,Серёжа,
Что выражаюсь слогом не твоим.