и под утро, когда уже некуда ниже падать,
и все пороки измазаны желчью своих обид
я отвечу тебе, что очень разлуке рада,
пусть твой голос простужен, а тело от ломки знобит
когда небо затянуто грехопадением смачным
и зрачки так расширены, что не заметен цвет
обращусь из московского хипстера дурочкой дачной,
откажусь без сомнений от звона трёх десяткой монет
пыль потёртых ботинок, беспечные мысли о море,
изучаю портреты своих школьных друзей:
мы ещё не испорчены, не прочервивлены и не искупаны в горе,
а сейчас позимело - и не родит уже поле - сей - не сей