ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ «КРЫМСКИЕ ДАЧИ»
(репортаж с фестиваля)
Ирине Сергеевне СИЛЕЦКОЙ,
руководителю фестиваля
"СЛАВЯНСКИЕ ТРАДИЦИИ" —
с благодарностью
СОДЕРЖАНИЕ
1. Фестиваль
2. Я приехал без часов
3. Быль
4. Стихи на фоне алых парусов
5. Линзы с Казантипского маяка
(Музей Паустовского в Старом Крыму)
6. Екатерининская Миля
7. На могиле Юлии Друниной
8. В усадьбе Грина в Старом Крыму
9. Мастер-класс
10. Юлия
11. Крымские дачи
12. Есть оружия славного правда
13. Киммерия
14. На обломках великой державы
15. Алыча
16. Камни
17. Беседка
18. Кайт-серфинг
19. Крымские котята
20. Стомина
21. Обмен
22. На Казантипе
23. Мотоциклист
24. Фото
25. Этот город у моря
26. Таможня
27. Когда возвращался из Крыма
28. Вот и перевёрнута страница
29. Поклон
30. Я приеду снова в Крым
Ф Е С Т И В А Л Ь
Собираются поэты, чинный город будоража,
В августе в пансионате, в разноцветных корпусах.
Боже мой, какие звёзды! Не понять, где ярче даже:
Здесь, на нашем фестивале, иль на крымских небесах.
Ты в любви и благородстве разуверился, товарищ,
Ты давно не видел нежность и огонь в одном лице?
Приходи поэтов слушать — и во время их ристалищ
Сам решишь, чьё вдохновенье в золотом пойдёт венце.
Если ты проголосуешь и рукой и криком «Браво!»,
Или просто улыбнёшься, промокнёшь слезу платком —
Сам поймёшь и всем расскажешь: фестиваль наш не забава,
И поэзия порою чудодейственней икон.
Ведь стихи — почти молитвы: страстью, искренностью ценны!
Да, талантливое слово не избавит от утрат,
Но дарует утешенье! И стоящему на сцене
Шанс даётся обратиться, чтоб сказать: «Послушай, брат!
Я на сцене, как над бездной: адский дух и дух небесный
Здесь за нас, за наши души сходятся в немой борьбе.
Меж пареньем и паденьем — только сердца голос честный!
Обопрись о стих крылатый — всё изменится в судьбе!
Им свою и тех, кто рядом, заговариваю боль я,
Им рифмую жизнь и счастье! А, счастливые, едва ль
Мы когда-нибудь забудем славный конкурс «Стихоборья»,
Зал и сцену «Арабата», август, крымский фестиваль…»
Я П Р И Е Х А Л Б Е З Ч А С О В
Слышнее, чем сирены вой,
Чем крики петухов,
Будильник мой — мой часовой
На службе у стихов…
Валерий Савостьянов. «Будильник»
Я приехал без часов, зато с мобильником.
Но мобильник вдруг сломался и погас.
Он служил мне и часами, и будильником.
Как же быть мне: как вставать мне в нужный час.
Фестиваль наш связан с ранними поездками,
С выступлениями важными в ДК. *
Просыпаюсь — не светло ль за занавесками?
Нет, ещё и не забрезжило пока.
Я не сплю — проспать боюсь. И чем заметнее
Меньше звёзд, тем больше вижу я причин
Вспомнить с нежностью стихи свои столетние,
Что пародией сатирик отличил.
Ах, сатирик милый — Царствие Небесное! —
За внимание твоё, за доброту,
Где ты высмеял, как что-то неуместное,
Мой будильник, что на творческом посту.
Много лет прошло с тех пор. Хочу признаться я:
В целом прав ты был — сравненье мудрено.
Но случаются такие ситуации,
Где смешное — совершенно не смешно.
Без компьютера, авто, без холодильника! —
Как сказал сосед мне, «лохом из лохов», —
Я прожить могу.
Но как мне без будильника —
Часового, что на службе у стихов?..
* ДК — дом культуры. Здесь: дом культуры «Арабат» города Щёлкино
Б Ы Л Ь
Быль эта — весть про грядущую
Победу добра над злом…
Гриновскую «Бегущую…»
Сдали в металлолом.
С кладбища старокрымского
Вор её уволок.
Скупщик — и тот ордынского
Разбоя понять не мог.
Бешенною ножовкою
Сделанный в спешке спил
Гладя рукою жёсткою,
«Бегущую…» он купил.
А поутру сенсация,
Новость всем новостям:
Даже без компенсации
Скульптуру он сдал властям!
И сказочною богинею
Снова на радость нам
На гриновскою могилою
Бежит она по волнам!
Гордо бежит, уверенно
Вечной Любви Посол:
Дэзи — мечта Гарвеева,
Грэя мечта — Ассоль!..
С Т И Х И Н А Ф О Н Е А Л Ы Х П А Р У С О В
Как не похож — увы! — на море Чёрное Азов, —
О чём всех лучше знает крымский пароходик, —
Так чтение стихов на фоне алых парусов
На просто чтение — нисколько не походит.
О, Старый Крым!
Об этом знаю я теперь и сам:
Я сам, когда читал их здесь, как будто грезил,
Что чудо–паруса стихи уносят к небесам,
Чтоб отыскать
Мою единственную Дэзи…
Л И Н З Ы С К А З А Н Т И П С К О Г О М А Я К А
(Музей Паустовского в Старом Крыму)
С Казантипа ехали, издалека.
Оказалось: надо же, здесь —
Линзы с казантипского маяка
В Доме Паустовского есть!
Ладно: рында, ладно: кнехт и компас,
Карты и спасательный круг.
Но зачем же линзы? Намёк для нас?
Так ведь, Казантип, старый друг?
Паустовский быть мечтал моряком —
Море так любил горячо!
Вот он станет нашим, как Грин, маяком —
Линзы пригодятся ещё…
Е К А Т Е Р И Н И Н С К А Я М И Л Я
У Геростратов — нет иных фамилий!
И Герострат в свой грузовик залез —
И снёс Екатерининскую Милю,
Потёмкиным поставленную здесь.
Был пьян шофёр тот?
Куплен был?
Иль шкурный
Свой интерес имел какой? —
Бог весть.
Но сохранил музей литературный
Остатки Мили той — и Крыма честь.
Теперь она — хорошая погода ль
В Крыму
Иль самостийности ветра —
От парусов чуть слева и поодаль
Стоит в тени музейного двора.
Что впереди? Чей заговор бесовский?
И что ему ворот ночных засов? —
Когда б ни Грин, Волошин, Паустовский,
Ни миротворство алых парусов…
Н А М О Г И Л Е Ю Л И И Д Р У Н И Н О Й
Я только раз видала рукопашный.
Раз — наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Юлия Друнина. 1943
Юлия Владимировна Друнина,
Моего Наставника — жена,
Лены — мать,
Советчица — подругина,
На Земле такая Вы одна!
Боже мой, как Родина изранена:
Все пинают, как бы невзначай!
Новостями сердце протаранено,
Хоть проклятый "ящик" не включай!
Вы опять нужны ей, санитарочка,
Вы опять нужны ей, медсестра!
Палочка её и выручалочка,
Что с собой Вы сделали вчера?
Как хотел я встретить Вас, бесстрашную —
Поучиться петь и сострадать.
Завтра мне, я знаю, в рукопашную!
Там своей судьбы не угадать.
Маленькая–маленькая пулечка —
И в снегу мне долго замерзать.
Как же Вы нужны мне завтра, Юлечка, —
Поддержать, спасти, перевязать…
В У С А Д Ь Б Е Г Р И Н А
В С Т А Р О М К Р Ы М У
Наконец-то!
Вот мне и награда:
я в усадьбе Грина, я в Крыму!
Пару слив из гриновского сада
в Тулу я, на родину возьму.
Говорят, что это на удачу,
на любовь и нежность,
на стихи!
Может быть, я жизнь переиначу,
может, отмолю свои грехи.
И всего добьюсь: в большом и в малом —
и для той, из мира «Майкрософт»,
стану наконец-то самым алым
из невиртуальных парусов.
Знаю: ей, компьютерной особе,
часа нет — взглянуть по сторонам,
но она — из гриновских Ассолей,
из его Бегущих по волнам.
Ночью просыпается и грезит:
Грэя ждёт
иль Грина самого.
Будет она верная, как Дэзи —
Нина Николаевна его.
С ней, с такой,
и в бурю я не сгину,
и коль всё случится, как хочу,
всей семьёю
мы приедем к Грину —
и сорвём для дочки алычу!
Боже мой, как просто стать счастливым! —
верить ветру,
верить небесам,
верить алыче и верить сливам,
верить своим алым парусам!!!
М А С Т Е Р – К Л А С С
Стратег, виртуоз и агрессор,
Он в теннисе непобедим.
Он здесь настоящий профессор
Профессор Салеев Вадим.
Я тоже играю неплохо,
Я тоже любитель атак —
Но в этом ни смысла, ни прока:
Я мальчик, идущий на танк.
Лишь пара приличных ударов,
Лишь несколько ярких подач,
Один его щедрый подарок —
Вот всё, что в активе. Хоть плачь…
Но пробил — свидетель я — вскоре
И час неигрушечных драк,
Когда он в профессорском споре
Стал танком идущим на танк.
В сражениях двух философий,
Двух жизненных кредо,
Один —
С армадой,
Как истинный профи
Сражался Салеев Вадим!
В тех спорах я тоже не промах,
Но так не сумел бы — увы! —
Когда в запрещённых приёмах
Искусны твои визави.
Когда, несмотря на публичность,
В решающий самый момент
Они переходят на личность.
А грубость — какой аргумент?
Виват, мастер–класс!
Не агрессор —
Ничьих не чернящий седин
Всего фестиваля Профессор —
Профессор Салеев Вадим!..
Ю Л И Я
…А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Николай Заболоцкий. «Некрасивая девочка»
Поверить как, уже седому,
Что пробил час моих удач?
Но по Волошинскому Дому
Ведёт нас Юлия Деркач.
Что фестивальному народу
Заслуги, званья? Да ничто!
Но Юлию, экскурсовода,
Не смел перебивать никто.
А перебили б — не смутилась:
Маэстро, что ни говори!
Она, казалось мне, светилась,
Как светоч знаний, изнутри.
Я знаю: чаще вид неброский
Берёт магический кристалл.
Не про такой ли Заболоцкий
«Огонь мерцающий» писал?
В таких не умерло святое, —
И, как искусный чародей,
Их чувство главное, шестое,
Легко сканирует людей…
И в знаменитом кабинете,
Где тени гениев у стен, —
Что я летел сюда за этим,
Что, может быть, и жил затем,
Чтоб в их великом окруженье,
Смущённо–равным среди них
Прочесть своё стихотворенье, —
Она постигла в тот же миг!
О, эта страшная минута:
Мечты качанье на весах!
Не просто так, не почему-то,
Не на одних лишь небесах
Решалось всё: пируй — погибни!
А потому что
(Что им лесть?)
В музеях наших — есть богини.
Музейно-редкие! Но есть!..
К Р Ы М С К И Е Д А Ч И
За шоссе, за местечком, что Ригою звать,
так маняще шумит,
так призывно сверкает Азов!
И белеющий город поодаль,
и белые камни,
и сад,
сад чудес под балконом.
Это рай на Земле,
это «Крымские дачи» —
все шесть двухэтажных цветных корпусов,
И по центру той сказки —
игрушечный домик с грифоном.
О, мой домик:
внутри интерьер деревянный —
сосновое золото,
комната номер четыре,
два солнечных южных окна,
Мой приют фестивальный,
поэтов–друзей генератор,
триумф моего вдохновенья,
Где под вечер, под ночь —
в нижнем холле
за щедрым внезапным столом,
за бутылкой вина
Вдруг такие знакомства,
такие стихи,
и такие, мой Бог, откровенья!
Ну да что ещё нужно поэту,
его замороченной бытом,
забывшей высокое небо,
вконец одичавшей душе?
Что ей нужно?
Ну, разве что муза? —
И вот появляется муза!
Юный друг, друг наивный,
ты думаешь: муза —
красотка,
которую можно под утро узреть в неглиже?
Та, что выпьешь ты жадным глотком,
и, заев сладкой мякотью,
выбросишь коркой арбуза?
Не пыли!
Муза — это Азовское море,
в каком растворяешься
медленно, долго, торжественно и безнадёжно,
как наш августовский закат,
Муза — это
крутая дорога,
цветы меж камней,
и заоблачный ветер:
что ты для него — одуванчик!
Муза — это
и тайна, и трепет, и страх недотроги,
признанье молчаньем,
ожог двух ладошек,
и нежность прощанья под гимн сумасшедших цикад.
Это после —
шедевры бессонниц,
надежда на встречу,
ночная молитва,
и Пушкина строки!
И утро — и вот она: солнечный зайчик!..
Ах, какой ты счастливый:
вся жизнь, вся тоска,
вся любовь, вдохновение всё —
у тебя впереди!
Не спеши! Не спугни же её,
ведь она — твоя муза!
Поверь старику: ты ещё не успел и родиться,
Чтобы после —
за нею одною
идти,
торопиться,
бежать,
умолять,
на коленях ползти!..
Но что делаешь ты?
Для чего?
Стой, поэт! — Ну куда ты повёл её, самоубийца?!!
Е С Т Ь О Р У Ж И Я С Л А В Н О Г О П Р А В Д А
В Феодосии нет Колизея —
Ты об этом, конечно же, знал,
Но не ведал о важном музее,
Что хранит боевой арсенал.
В его зале, где память Победы
Катит к горлу волнения ком,
Между пушками возле торпеды —
И землячка моя со штыком.
Трёхлинеечка, как же ты ржава:
Съела лик твой морская вода.
Ну и тех, кого встретило жало,
Уж нигде не найдёшь, никогда!
Помнишь: пули вбивала, как гвозди,
Расцветая в умелых руках!
Растворились арийские кости
В киммерийских солончаках…
Есть оружия славного
Правда —
И кричит она в уши Кремля:
Крым — святая земля Сталинграда,
Крым — и Тульская наша земля!..
К И М М Е Р И Я
Я не ехал не из лени
В этот край меж двух морей —
Я не мог простить измены
Раю юности моей.
Жил в душе с укором детским,
С горем плачущим своим,
Что увижу не советским,
Не родным навеки, Крым…
Ни один не дрогнул мускул
На лице — не выдам боль:
С не советским и не с русским —
Обнимаюсь я с тобой.
Превозмочь хочу обиды
Ослепляющую страсть —
Ведь потёмкинской Тавриды
У России не украсть!
Всех важней хитросплетений
И превыше всех интриг
Исторические тени
Русских гениев твоих.
Насмерть врублены в долины,
В ярость моря, в твёрдость гор —
Скрип карет Екатерины,
Нежный пушкинский глагол.
Мы навеки киммерийцы!
И, что здесь теперь в гостях,
Нам и суд императрицы,
И потомков — не простят!
И зачтётся ли, не знаю,
Иль вину усугубит —
Схима четвертьвековая
Моих слёз, моих обид…
Н А О Б Л О М К А Х В Е Л И К О Й Д Е Р Ж А В Ы
На обломках великой державы,
Что не вспомнить уже как зовут,
Где всё те же война и пожары,
Люди всё-таки как-то живут.
Нищий город на взморье Азова,
Наш последний советский мираж,
Город Солнца —
Курортная зона —
Рад всему, что ему ни подашь.
А на капище энергоблока,
У гробов уникальной АЭС —
То содом фестивального рока,
То тишайшая стайка овец.
И взопрел ошарашенный сталкер:
Не кончается — сколько ни тырь! —
Если всюду такие останки,
То каким же он был, Богатырь?..
А Л Ы Ч А
У невест заботы схожи:
Женихов бывает рать —
Все стройны, лицом пригожи.
А в мужья какого брать?
Есть загадка — есть разгадка,
А к замочку — есть ключи:
Алыча спела и сладка —
Попросите алычи.
Наберёт один с землицы,
В ручейке ополоснёт.
Муж такой и разозлится —
Пожалеет, не побьёт.
Даже если непослушна,
Не пойдёт гулять к другим.
Но кому-то станет скучно
Жить с покладистым таким…
А другой стараться будет
Влезть,
Упрямо ветки гнуть.
Знай: такой иначе любит:
Чуть не так — и сразу кнут!
Ты такому не хозяйка —
Он не знает, как жалеть.
Но в любви такой — не зайка,
А волчище и медведь…
Сколько жизней — столько судеб:
Всяк по своему живёт,
Никого никто не судит,
Счастьем — разное зовёт.
Выбирай смелее, птаха! —
У ручья горит свеча:
И пророчица, и сваха,
Чародейка алыча…
К А М Н И
Здесь море — не море: Азов и Сиваш,
Не скалы — а камни.
Я знаю, ты любишь роскошный пейзаж:
Египет и Канны.
И ты никогда не приедешь сюда:
Не глядя на карту,
Лишь вспомнив, что есть солонее вода —
Свернёшь прямо в Ялту.
Я сам задержался у этих камней, —
Отчаянный случай, —
Всего на неделю и несколько дней.
Такой невезучий!
Но выписан отпуск моей суете,
Инфарктом чреватой.
Здесь царствуют камни! Повсюду, везде —
Белы, ноздреваты!
Какая в них сила, какая в них мощь!
И сколько терпенья!
И каждый тебе не откажет помочь
На точке кипенья.
Споткнёшься о камень — и камень ругнёшь,
И камень осудишь.
А всё очень просто: зачем ты идёшь
К той, что ты не любишь?
К той, что за притворство — коварством казнит!
Ты с этим бы свыкся?..
О, мудрые камни — древней пирамид,
Загадочней Сфинкса —
Кто мы вам: сражаться за нашу любовь?
Но нету причины
Не верить упрямству сияющих лбов
У края пучины…
Б Е С Е Д К А
Что сети крон,
Ветвей густых преграда,
Влюблённым,
Коль сердца их расцвели? —
Беседка, вся в объятьях винограда,
Легко нас отрывала от земли.
В такие облака нас уносила,
Такие открывала небеса!
Была ты, как магнолия, красива,
И гибкая была ты, как лоза…
Здесь ни к чему банальные детали:
Их знают все, кто побывал в Крыму, —
О главном я:
Что крылья вырастали!
У каждого — по одному крылу.
И стоит ли сегодня удивляться:
Мы так любили наше НЛО,
Что до сих пор
Не хочет приземляться
Ни левое, ни правое крыло!..
К А Й Т - С Е Р Ф И Н Г
В тёмном, дышащем морем, окне я,
Словно слыша таинственный зов,
Разглядел вдруг воздушного змея,
Что несёт серфингистку в Азов.
То парила она над волнами,
То скрывалась за пеной морской.
Чёрный змей, как пиратское знамя,
Развивался над утлой доской.
Жутко быть беззащитным матросом
В грозовой, в столь отчаянный час!..
Только — чу! — по невидимым тросам
Страшный змей получает приказ.
Непонятно, как это случилось —
Но Горыныч, вошедший во вкус,
Проявляет нежданную милость
И меняет губительный курс!
И летит, отказаться не смея,
И упал — и лежит на мысу...
В море страсти похожий на змея
Погублю я тебя иль спасу?…
К Р Ы М С К И Е К О Т Я Т А
Поэту Галине Рудь,
королеве кошек,
автору книги стихов
«Кошка на послушании»
Коль идёшь из города, под ноги,
Друг мой, повнимательней смотри:
В рощице, что прямо у дороги,
Кошек и котят десятка три.
Хорошо лежать им на лужайке,
Хорошо им прятаться в кустах!
Нет, они совсем не попрошайки —
А вослед бегут лишь просто так.
Ленятся усатые южане:
В отпусках вы ловите мышей?
А еду им носят горожане,
Гладить их приводят малышей.
Вон котёнок — впору вспомнить Мурку:
Рыженький, похоженький такой!
И тянусь я: солнечную шкурку
Тронуть заскучавшею рукой.
Хорошо!..
Но мысли всё ужасней:
Что, когда я буду вдалеке,
Ласковое солнышко погаснет
На жестоком крымском сквозняке…
С Т О М И Н А
Оксане Стоминой,
победителю фестиваля
«Славянские традиции-2013»
в номинации «Стихотворение о Праге».
Стихотворение, которое она читала на фестивале,
называлось «Свидание на Карловом мосту»
А стоило ли ехать, братцы?
Стоило!
А вновь случится — вновь за честь почту
Присутствовать, когда читает Стомина
«Свидание на Карловом мосту».
О, Мост Любви!
Любви её Вселенную
Нам не постичь, наверно, до конца:
Как Мост она — и силой вдохновенною
Соединяет судьбы и сердца!
Прими же нежность, самую–пресамую!
Твой Карлов мост здесь всех соединял!
И счастлив я, что звал тебя Оксаною,
Что даже по-отцовски приобнял!
Простая фестивальная история —
И стоило б об этом говорить?
Да, стоило!
Она такая, Стомина —
Что рядом с нею хочется парить!..
О Б М Е Н
Был бы город весь в пыли,
Если бы не ливни.
Я последние рубли
Обменял на гривны.
Вот и гол я, как сокол,
И давно в завязке.
Я и русский, и хохол —
Патриот славянский.
Долго как гулял в Крыму
Я, любовью ранен.
Дай тебя я обойму,
Брат мой, киммерянин!
На проклятья не меняй
Искренних объятий —
И побить нас хан Мамай
Не отыщет рати.
Крым, как сердце, не дели —
Мы ж не столь наивны!
Это, брат мой, не рубли
Обменять на гривны…
Н А К А З А Н Т И П Е
Это волн прощальный всхлип,
Их напутствие немое.
Меч Азова — Казантип:
Слева море, справа море.
У твоих стою глубин,
Как монах, принявший постриг.
Жизнь мою ты разрубил:
Слева — до, а справа — после.
Научи блюсти посты
Гордый стих мой — слов бренчанье,
И хотя бы дорасти
До премудрости молчанья.
Чтобы стал в конце концов
Он молитвою самою!..
Горизонт блестит, свинцов:
Слева — море, справа — море.
Я вот-вот в него шагну,
Как в Поэзию!
Ей Богу,
Нужно выбрать в ней одну —
Не обманную дорогу.
И чурается душа
Празднословного дурмана.
Слева — гнили Сиваша,
Справа — двери океана…
М О Т О Ц И К Л И С Т
С чего начинается осень в Крыму?
Друзей фестивальных своих обниму —
Печально прощальное слово:
Придётся ли свидеться снова?
Друзья, наша жизнь — это «поэтри–слэм»*:
Соломки подстелешь, наденешь ли шлем, —
Судьба за спиной — как монисто
На девушке мотоциклиста.
Он тоже поэт — его сердце поёт:
Сейчас она крепче меня обоймёт!
А эти объятья девичьи
Из жизни его уже вычли.
Лишь глянул назад, где сияние глаз,
И… —
Ангел летит, нажимая на газ,
Уже на спидометре — триста,
И звон золотого монисто…
_______________________________________________________
* Поэтри–слэм — поэтическая номинация в соревнованиях на приз зрительских симпатий. Иначе: стихоборье
Ф О Т О
Съедены все дыни, все арбузы.
Ни рубля, ни гривны —
Но домой
С кубком золотым прекрасной музы,
Что несёт огонь над головой!
Я смотрю на факел вдохновенья,
Как мальчишка радуюсь ему —
Вспоминаю чудные мгновенья
Фестиваля нашего в Крыму.
Вспоминаю, как на фестивале
Были мы — единая семья,
Как на сцене в Щёлкино стояли
Еромирцев, Дёмина и я.
Суетятся фоторепортёры:
К стенду и, пожалуйста, правей!
Всё свершилось. Утихают споры —
Сердце обжигавший суховей.
Мы — лауреаты «Стихоборья»,
Это самый главный пьедестал!
Благодарный, кланяюсь любовью
Тем, кто победителем не стал.
Вы простите нас, коль провинились!
Знаю: не в любой моей строке
Факел вдохновения, как ирис,
Расцветает в девичьей руке.
Впереди жестокая работа —
Поиск рифмы к смыслу бытия.
И со мною вы, друзья,
И фото:
Еромирцев, Дёмина и я…
Э Т О Т Г О Р О Д У М О Р Я
Этот город у моря:
полсотни
знакомых и сердцу и глазу,
ещё при Союзе построенных,
зданий,
Этот город у моря,
от моря
застигнутым бурею парусным флотом
взлетевший на холм,
Продолжающий жить,
выживать,
вспоминать и надеяться,
что скоро в прошлое
канет эпоха страданий, —
Дай тебе помогу, чем смогу:
моей поздней любовью,
моим пенсионным рублём,
моим юным горячим стихом!
Всё тебе —
до последней копейки,
до строк вдохновенных,
до нежности даже,
до слёз на прощанье!
А взамен —
твои «Крымские дачи»,
ДК «Арабат»,
твои белые камни,
и «Рига», и домик молельный,
и море, конечно, и солнце,
и твой полюбившийся пляж.
Вот сегодня,
почти позже всех
из поэтов, здесь бывших со мной,
выхожу и в автобус сажусь я с вещами, —
Но на этом, поверь,
не закончится,
не завершится
ни праздничный наш фестиваль,
ни, навеянный им,
мой, почти что случайный,
счастливый вояж.
Всё ещё впереди!
У меня от тебя,
даже там, где мой город родной,
нету тайн никаких,
никаких и не будет секретов —
Я ещё повоюю,
ещё пострадаю,
и так, вспоминая тебя,
неожиданно юно
ещё напишу о любви!
Я ещё привезу сюда
тысячу просто знакомых
и сотню знакомых поэтов!
Только ты мне, пожалуйста, верь —
и вослед помаши
казантипскою рыжей косынкою,
и белой чайкою благослови!
Т А М О Ж Н Я
Выспаться, похоже, невозможно
В поездах украинских теперь.
Чуть уснёшь — и вот уже таможня
Вежливо стучится в нашу дверь.
Два красивых парня, как два бога!
Власти нескрываемый азарт:
Быстро поднимайся, лежебока —
Заполнение
миграционных карт.
Им на стройке б, в шахте бы, в мартене,
Им бы в поле, чтоб сады цвели.
Им бы отличиться вместе с теми,
Кто выводит в космос корабли.
Им людей лечить бы, как Амосов,
Им мосты бы строить, как Патон.
Может, вот он — украинский Моцарт,
Может, Гегель, Ницше и Платон.
Красоте служить бы, созиданью!
Но народ пятнадцати столиц
Платит драгоценнейшею данью
Молоху надуманных границ.
Дайте ж людям счастья, дайте роздых!
Выспаться им дайте без помех!
Чтобы, отдохнув, светить, как звёзды —
Слава Богу, общие для всех…
К О Г Д А В О З В Р А Щ А Л С Я И З К Р Ы М А
Когда возвращался из Крыма,
Я думал, ночной пилигрим:
«Неужто у Третьего Рима
Нет веского права на Крым?..»
Колёса стучали, печалясь,
Что снова я с ним разлучён.
И думы мои — не кончались.
Вы знаете сами, о чём…
В О Т И П Е Р Е В Ё Р Н У Т А С Т Р А Н И Ц А
Вот и перевёрнута страница —
Вот я снова Родину обрёл.
Городов любимых вереница:
Белгород мой, Курск мой, мой Орёл.
А потом — широкая натура —
Ярко, — чем, посмотрим–подождём, —
Встретит сына дорогая Тула:
Может, солнцем,
Может быть, дождём.
Боже мой, не всё равно ли разве? —
Выйду к ней с повинной головой!
Для меня и пляска солнца — праздник,
И оркестр осенний, дождевой!..
П О К Л О Н
Алёна Асенчик (01.05.2013 17:39)
«Душевные у Вас стихи, искренние, Валерий Николаевич!»
Комментарий к моей подборке стихов
на сайте фестиваля «Славянские традиции – 2013»
Вот ещё одна закрыта фестивальная страница.
Всё что было — то случилось.
Ничего забыть нельзя.
Незнакомая Асенчик, я хочу Вам поклониться —
Пусть поклон передадут Вам белорусские друзья.
Комментарий Ваш на сайте под подборкою моею
Первым был — и оказался первой ласточкой побед.
Я поверил, что сумею:
Хоть, конечно же, старею —
Но ещё не переломан вдохновения хребет…
Дорогая, что случилось, почему на фестивале
Мы не встретились?
Похоже, Вы приехать не смогли.
Но хочу я, чтоб Вы знали:
За меня переживали
Доброта короткой «рецки», щедрость Вашей похвалы.
Все мы — суетные люди: все мы вязнем в паутине
Наших дел,
Хоть жизнь поэта — лишь на кончике пера.
Раньше только в Могилёве, в нашем тульском побратиме —
Братья были,
А теперь вот — есть и в Гомеле сестра…
Я П Р И Е Д У С Н О В А В К Р Ы М
Я приеду снова в Крым —
Он хороший!
Здесь Цветаева и Грин,
И Волошин…
Сентябрь, 2013. Щёлкино — Тула