У меня деликатная проблема. И никто не может решить её.
Я малость медленный. Заторможен немного в развитии.
Например, в детстве, бывало, мама
задаст вопрос какой-нибудь странный,
ни к селу ни к городу,
что-нибудь, чтоб проверить знания.
Например, «Сынок, а сколько дней в году?».
А я молчу. Не реагирую. Не отвечаю. Странно, правда?
Когда стал постарше, прихожу из школы,
мама спрашивает: «Сынок, ты хочешь есть?»,
а я отвечаю ей чётко, без уклонов:
«365. А иногда, бывает, 366».
Потом она, спустя десять лет,
выясняет у меня, преподавателя английского:
«Вы чему там детей-то учите?».
А я ей в ответ,
совершенно искренне:
«Конечно, налей мне супчику».
Прошло ещё какое-то время, и маме интересно:
«Как там с женой-то у вас дела?».
«Когда как» — говорю, «Сегодня вот делали тесты,
а вчера объяснял, что любовь по-английски — love».
Потом, зимним утром как-то, —
с тех пор немало прошло этих зим, —
мама шепчет мне с бухты-барахты:
«Всё, сынок. Умираю. Прости за всё. Люби и будь любим».
А я на это ей бодренько:
«Через полгодика
Внука тебе родим».
Только что проснулся в холодном поту.
Сижу в оцепенении.
Готовлюсь к сырости глаз.
Я потух.
За неимением
Кислорода — погас.
Стал совсем другим человеком.
Я бы крикнул «Не надо, пожалуйста, мам. Не уходи»,
но некому.
(12 мая 2013 г.)