Казалось, ночь, оторопев
или замешкав,
совсем зациклилась в себе
до тьмы кромешной.
Потом сломалось что-то враз,
спираль пружины
почти свободно разошлась
в крик петушиный.
И больше страх не нависал
сплошной и грузный,
светлели быстро небеса
над старой кузней,
вновь по знакомой колее
прошлась телега.
Никто рассвету не велел
играть в стратега.
Но в цель, которая близка,
попасть был рад он,
и строил пешие войска
свои квадратом,
оценивая фронт работ
ещё буквальней,
чем там, где тяжкий молот бьёт
по наковальне.