Откину плащ, и молча, сяду у окна.
В руках она – бутылочка с раствором.
Какая мерзость. Выпью всё до дна.
Не знаю сна и всё хожу, как сонный.
Я прислонюсь к стене холодным лбом,
Не вижу солнца, ни лесов, ни неба.
Вся жизнь моя как будто страшный сон,
Я тьма, я ночь, и света я не ведал.
Лишь на минуту я засну опять,
И вот Она стоит передо мною,
Хочу сказать Ей всё, хочу обнять,
Она исчезнет, как звезда за тьмою.
Она исчезнет, как луна в тумане,
Мне кажется, что это не во сне,
Я к ней лечу, безвольный, со слезами,
Она, взлетая, улыбнётся мне.
Нет, я не сплю, уже глаза открыты,
И слёзы на стене смешали пыль,
Я вновь иду, отвергнутый, забытый,
А в воздухе ещё царит полынь.
Ах, проклятое, проклятое сердце!
Опять болит, болит, как никогда….
Пойду я прочь, захлопнув эту дверцу.
Я «дверь к себе» захлопнул навсегда.
Ну вот, сошёл с ума – молился Богу.
Просил о смерти мне, о жизни – Ей.
К чему мольбы, ведь стало слишком поздно.
Убей меня, убей, убей, убей!!!....
Но я встаю, я жив, ведь так и нужно,
Я нужен здесь, всё только для Тебя.
Твоё лицо с улыбкою радушной,
Я лицезрел всегда, всегда любя…
Глотнув настойки, лилии возьму я,
Что вянут от печали и тоски,
И вновь цветы, лелея и целуя,
Я скину вниз, со страшной высоты.
Откину плащ, опять к окну присяду,
Я словно грустный, молчаливый ворон,
Глотнуть бы мне, Лили, глотнуть бы яду…
Я скоро буду там, я скоро, скоро…