Провинциальное соло
5.
Светлая Личность (так прозвала бездомного, но всеобщеквартального любимца-кота дочь Ирины Васильевны, приезжавшая к ней в гости каждое лето) получила своё светлое прозвище не только за жёлто-белую расцветку, голубые запухшие глазки, посольку была толстовата и поэтому тяжеловата, но и за любовь к долгим беседам на своём кошачьем языке с теми, кто её кормил ( а кормили её с утра до ночи), за добрую душу.
Светлая Личность, тянувшая лапы и при этом что-то тоненько сообщавшая своим хрипатым голосишком, вылезла из-под куста с прилипшими к бокам травинками и палочками, подошла к ногам Ирины Васильевны и брякнулась о земь, корячась перед своей знакомой в позе свивающейся и развивающейся мягкой, но достаточно сильной пружины. За этой сценой, как и всегда в такие моменты, поодаль, внимательно наблюдала молодая ворона, находящаяся в дружбе со Светлой Личностью и поэтому разделявшая с ней общую трапезу. Воробьи, кажется, также не ожидали от Светлой Личности никаких поползновений в свой адрес, поскольку продолжали щебетать, перепрыгивая с ветки на ветку, раскачиваясь на прутиках, а подчас и оказываясь на асфальте, рядом с котом, чтобы, щебетнув что-то своё, важное и радостное, немедленно снова умчаться на ветку.
Ирина Васильевна вспомнила, что в её рюкзаке лежит пакетик с хлебом, который она заранее покрошила, выходя из дома, но ещё не успела отдать птицам. Она достала целлофановый пакет и высыпала крошки хлеба на асфальт, а Светлую Личность подхватила под живот правой рукой и прижала её тёплый бок к своему боку. "Ну, ты и тяжела, Светлая Личность," - с удовольствием заметила она любимцу, одновременно обнаружив, что дама её возраста, но с хорошеньким, как это ни странно, для таких лет, лицом, правда, маленькая ростом при значительной толщине, идёт в их направлении и уже даже поравнялась с ними, бросив гадливо-неприязненный взгляд на прижатую к боку Ирины Васильевны Светлую Личность.
"Сейчас чего-нибудь этакое сказанёт...", - приготовилась к защите кота Ирина Васильевна, но получила нападение с неожиданной стороны:
- Вы чего это хлеб-то рассыпали? - мрачно поинтересовалась хорошенькая. - Сейчас люди пойдут, будут наступать на него, затопчут, а это грех по хлебу-то ходить.
- Да почему надо по хлебу-то идти, вон сколько места, - отпарировала Ирина Васильевна. - К тому же от него сейчас ничего не останется, воробьи всё склюют.
Ирина Васильевна попробовала поставить себя на место внезапно возникшей собеседницы, чтобы, как и она, не понять, что хлеб был высыпан не для того, чтобы его топтали прохожие, а для птиц, но так и не смогла настроить свой мозг на очередную провинциальную абберацию.
- Кстати, почему бы вам не осудить тех, кто завалил всю землю под окнами окурками, вот это действительно безобразие, - пошла в наступление Ирина Васильевна.
Сколько раз она была свидетелем того, как высунувшийся из окна первого этажа полуголый, в любое время года, детина, закончив курение, направлял щелчком окурок прямо в нос светло глядевшей на него Светлой Личности, как всегда пребывавшей на своём постоянном месте под кустом в оправе из окурков. А сколько этих окурков летело сверху со всех этажей, словно, выкурив в своих комнатах несколько пачек, куряки высыпали на головы законопослушных, но неосторожных прохожих с пакетами мусора в руках, избравших такой путь к мусорным бакам, содержимое объёмистых пепельниц.
- На этих у нас управы нет, - заметила хорошенькая.
- А на тех, кто птиц и животных кормит у вас управа есть, я вижу. На непорядочных людей у вас управы нет, а на порядочных есть - вот он, грех, самый настоящий, - вела свою проповедь Ирина Васильевна и таким образом интуитивно нажала на значимую для собеседницы тему греха. Хорошенькая неожиданно извинилась:
- Ну, извините, если вас чем-то обидела.
Так и разошлись.
( продолжение следует: http://www.stihi.ru/2013/10/01/3733 )