У края рампы плакал шут,
И был как никогда смешон:
Забыл он, как его зовут,
И о себе не помнил он.
Тряслись смешные рукава,
И слёзы размывали грим.
По тексту говорил слова,
И хохотали все над ним.
Смотри, что выдумал, чудак!
Смешного -- это просто пик!
Шут, словно ватный, вдруг обмяк,
И серый вывалил язык.
Смех океаном бушевал,
Сквозь слёзы хлопала толпа.
Шут напоследок увидал,
Что публика совсем не та:
Что смеха нет, а вой и стон
Давно измученных сердец,
И на подмостки рухнул он
Шепнуть успел: ну, наконец!
Я правды видеть не хочу,
Она способна убивать.
А плачу или хохочу,
Страшнее что, мне не понять.