Из Ури Цви Гринберга
ТРАКТАТ О ДУШЕ И ДОМЕ ЕЁ
Цикл из десяти стихотворений, 1948 г.
1.
Жизненность – это душа. Душа – это корень всего.
Тело – ветвистое древо – к услугам её.
Служит природы многообразие только тому,
чтоб увидели мы наяву
чудную душу всего.
Не существует материя ради самой себя,
трупом в могиле-космосе – кладбище всех вещей.
Она сосуд, созданный для вмещенья души:
словно тесто для праздничного калача,
словно железо, что после горна на наковальню легло –
стать мечом в битве души иль украшеньем в короне её.
Стать колодцем для утоления жажды её.
Всё, что есть в мироздании – для души.
Отними душу, огонь стремлений её загаси –
и увидишь материальность одну…
Душой плоть встречает расцвет,
душой осень встречает плоть,
душой тело прелесть познаёт
силы мирры, пенья, и стремлений предел...
но дорогой плоти не придёт
к душе радость её.
Оригинал:
2
Амэн. Не умирают души со смертью тел,
но тела умирают тотчас по смерти душ.
Постоянно жаждет жизни душа
(эта жажда – солнце, в ней сила души:
жажда изначальна и стремлениями душа полна,
словно светом восход).
Даже в сильнейшем страдании своём
плоть остаётся цельной и живой.
Когда же, умирая, смежает очи душа,
закрывает глаза плоть.
Вот душа веселится на празднике своём,
с нею тело: оно хочет познать
нутряную удаль, ржуще-прущую прочь…
И когда плачет душа, в судороге кривясь,
лицо плоти искажено
тем, что происходит внутри.
Оригинал:
3.
До чего же он мил,
исходящий из всего сущего свет,
свет души, говорящий нам,
словно свет
ночного окна,
о жизни внутри.
«Вне души» окружает её,
оно зримо, оно земно:
оно всё для раскрытий её…
В тех местах нет у гнёзд тайн,
не слыхать гомонящих птиц
на ветвях.
Дерева мертвы… и море мертво
и хладно, как в поле у трупа нож.
Там останавливаются блещущие воды реки,
словно кровь после смерти души.
Всё не мило! Нужен свет глазам,
сердцу напев,
прикосновение рукам, поцелуй устам.
О, обледенение букв!
Видя закутанный в саван труп,
так говори:
тот, в ком душа умерла навсегда,
в яму идёт.
Душе-хлопотунье пришёл срок:
жизни её замкнулся круг.
А плоть была лишь служанкой её земной:
кораблём, носившим и в штиль и в шторм.
Деяния душ, совершенные силой тел,
навеки здесь.
Но душе вместе с плотью – домом её –
конец.
Даже высокой души конечна жизнь!
Лишь Господь Б-г её жив всегда
до, во время и после всего.
Оригинал:
4.
По навеки ушедшему плача,
мы не плачем о смерти души,
но о теле его наш плач,
как своё оно сердцу мило.
Ведь любой из нас любит плоть:
ей мы рады, её желаем,
и целуем, и обнимаем –
хмель вина, винограда мякоть…
По ночам не даёт уснуть
страсти сила.
То, что зримо и ощутимо
и почило – о, как рыдали,
провожая в последний путь!
Но незримое как оплакать?
То, что смерть его –
смерти суть! –
мы не знали.
Оригинал:
5
Естество человека, что Солнце – восход и закат,
но не измерить его на глаз и не приложить аршин,
ибо оно не Солнце, чтоб видеть его,
и даже не воздух, сгущённый до синевы,
но это мощнейшее естество,
избрав для работы любой предмет,
совершает то, чему меры нет.
Естество – частица силы Естества Того,
Который Есть – но Его не узреть –
не подвластно времени Его Естество.
Но естество-живущее-в-теле-живом,
преходяще, и в конце концов устаёт,
умирает…
И это – смерть!
Оригинал:
6
Тело в саване – то вовне,
душа умершая внутри:
умирает только душа.
Ибо тело – оно вовне,
смерти нет тому, что вовне.
Оно стало не нужно там,
в лучезарной тайне гнезда.
Словно вещь, в коей нет нужды,
тело боле душе не дом.
О, когда бы было оно
вроде камня –
то кто б его
хоронил?
Но оно ино:
теплокровна адама плоть,
чья природа смердеть и гнить,
когда душу настигнет смерть.
Да исчезнет труп навсегда:
с глаз долою – из сердца вон!
Да укроют его землёй,
и оплачут могильный холм:
У скорбящих тела теплы,
плоть усопших была тепла.
Оригинал:
7
Реки, поля – деяния нашего Б-га,
горы, моря – деяния нашего Б-га,
Солнце, Луна на лоне небес,
облака, восход и закат…
Всеми оттенками сини цветут небеса,
сея свой свет…
Вечерами он сходит на нет…
Но города – деяния наших рук.
И красивы они – деяния наших рук.
Их красота полна тайных мук –
деяния рук,
ибо конечны они, как плоть наших рук.
Все города станут в будущем, словно один.
Город поглотит деревню, которой рождён:
поле и реку поглотит – деянья Творца…
И разрастётся до сини морской:
вот оно море – не видно конца,
и дух Б-жий парит над водой.
Но дух человека конечен как плоть,
он переходит из плоти в плоть,
он в поколеньях износит плоть,
исчезнув с ней…
Но не исчезнет Б-г, ибо Он не плоть.
Оригинал:
8
Как ощущает душа блаженство и грусть?
Через органы чувств, через них
ведомы ей блаженство и грусть:
пьянит её мутной волной прибой,
и прозрачный напев…
От неё приходит стремленье постичь
обжигающий, животворящий жар
Солнца. Стремление делится на
земное, возможное, и то
о чём телу можно только мечтать - -
Исполняя великую песню души!
Оригинал:
9
Амэн: не для плоти смерть , ибо не живёт
плоть сама собой – свет её не свой,
но светла, как дом, с яркой лампой в нём,
и тепла, как дом, где камин.
То в ней гам и гром, как от жерновов,
То мелодия зазвучит.
Плотью движет – нет – не она сама,
плотью движет её душа –
инструменты нужны душе:
вещи плотские на земле
для деяний желанных ей:
правда с кривдою, милость, гнев:
звучный гимн и великий страх:
стали плотью превечных букв:
чтоб учился мечтать адам,
и печалиться, и рыдать.
Жить устанет – умрёт душа:
плоть темна как безлюдный дом,
холодна – не горит камин,
и тиха – жернова молчат,
смолкла музыка там…
Конец!
Оригинал:
10
Не само по себе черно в ночи окно –
свет свечи, изнутри освещавшей его, угас.
Не зовётся угасшим, чему не дано гореть.
Все деяния в мире – от жара того огня.
Если что-то остыло – осталось существовать
первозданным существованием неживым,
не зная, зачем оно явлено и кому.
Человек не таков: может силой души своей
оживить неживое, спящее пробудить –
уж оно не темно – освещает его душа …
Потому: да славится человек
силою духа своего!
Слава ему за готовность саму –
выносить испытание бытием,
зная о печали конца.
Слава ему за священный гнев,
непокорность судьбе и стремленье в бой – –
Славьте его, пока он жив:
он в начале беспомощен, мал и слаб.
Юность его – цветенье его и страсть.
Зрелость – огонь, вода и медь.
А в конце – непреложна скорбь,
непробудна тишь:
земли холм.
Оригинал: