И там я увидел, что до конца
Останется в памяти лет…
* * *
Густело небо, багровела земля,
Тьма змеилась крыш,
А между ними уже всплывал,
Поднявши огонь парусов
К Высокому небу — Большой корабль
Скорбный Белый Дом.
Я никогда его не любил
— я смеялся не раз,
Кто-то, отхватив под него заказ
Воздвиг в Москве Керогаз!
Теперь обезвешен, ожогами стен
Сливаясь с тьмой небес,
Он пламенем восходил,
Поднимался и рос.
Его потом ловили в леса,
Ковали в мрамор-гранит,
Но он навсегда остался под ним
Тем лебедем, что улетит.
И я помню, как в шесть двадцать семь
Встал наверху стены
Огненный ангел, последний бог,
Оставленной богами страны;
И на прощание отдал салют
— Поднявши ствол к небесам,
Послал очередь на весь магазин
Спящим другим богам.