Антигерой
А вот и он, нехороший дядя. Он падает с крыши. Вниз головой. Он дико вращает глазами. Голубыми, как ясное небо летом. Он падает с крыши. Он падает с крыши прямо в нехорошее место. Орёт. Там он перестаёт кричать и начинает миролюбивую политику. Даже, если живой. Он говорит, что он всегда был за дружбу между людьми всего мира. Он говорит, что всю жизнь до умопомрачения любил и помогал чёрным братьям. Если, конечно ОН чёрный. Или то, что мы все братья во Христе, и он белых людей считает за маленьких богов. Если ОН белый. Он говорит, что Он солнцеликий, а солнце всегда, несёт радость. Если ОН жёлтого цвета кожи. Но его Герой уже не слушает. Его жертва уже пройденный этап жизни – пусть тонет в какой-нибудь болотной жиже и лепечет сказки о бытии и о том, какой он был хороший в этом самом бытии.
А вот и хороший дядька. Он с героическим лицом идёт к какой-то девочке иль женщине, чтобы обнять. Прижать страстно к груди, впитать реку, а то и море благодарных слёз в свою пропотевшую, вонючую, а то окровавленную майку или рубашку. По закону жанра, с короткими рукавами, чтобы мускулы были видны. Даже, если это резина хорошо замаскированная под могучие бицепсы. Даже, если всё происходит на северном полюсе. Правда, снимать кино туда ездят крайне редко. А потом, потискав благодарную женщину, он и она под звуки торжественных маршев, с обязательно одухотворённым лицом, удаляются.
Конечно, это может быть и не дядя, а эмансипированная тётя.Девушка. Обязательно молодая. Обязательно красивая. Обязательно добрая-добрая. Тётя, которая бьёт злодея, ногой прямой как штанга атлета в нос.если последний не смог её удержать. Второму в челюсть, а третьему... Ну, в общем, тот уж больше делать детей не будет. Ну, всё. Они лежат. Мирные такие, умиротворённые, а она... А она бежит к спасённому ею жалкому мужчине. Её юбка, алая, никак не иначе, короткая, что б бить "врага добра и справедливости" было удобно, красной тряпицей бьется о крутые загорелые бёдра. Сигнал для быка... Уже влюблённого в ея... Ты добрый, говорит. И за доброту – тебя люблю, больше всех на свете!
Мы этом убеждаемся в ... Следующем кадре. Ведь, откуда ни возьмись китайский каратист на неё... летит. Кия-я-я кричит. Ногами шива-будда-елыкдыкай-винюхуйчуйскукую мудру в воздухе вырисовывает. Кричит воинственные крики типа: ха-хе – е-ху. Потом: а-а-а-а-А-А!!! После её могучего удара красивейшей ножкой. Но каратюгу китёзкого не так просто успокоить. Он вновь летит со своими нехорошими намерениями и... (Вот ведь подлец, какой!) юбку её рвёт картюжным своим ударом. Второй ногой целит в голову... И всё – ты мне испортил всю прическу! – шумит-кричит, сердито увертываясь, наша героиня. Ну, счамс-с-с-те-де получишь! (Ещё произносить правильно не научилась, а всё туда же – в супермены-ноготрясы лезет!) Снова бьет ногой и с каратюги китаёзы большую кляксу-блин лепит на стене. Ближайшей. А он, то бишь спасённый, и влюблённый хлюпик уже у ног её... Обнажённых. (Ведь по сценарию влюблённого в искусство и красоту режиссера, юбка та, порвалася вся.) Остались ноги – верх невинности и красоты! И он уж ног её, по души позыву, просит – молит о любви. (Видно смекнул хитрый паренёк, раз блины из людей может делать, значит, простые блинчики с мясом тем более умеет!). А не. Так и сам сделает. И вот она, ведь женщина всё же, бросается в объятья, его души... ( О теле почти мы не говорим, чтобы не опошлять высокие чувства!) Всё! Конец великого фильма. Добро победило. Население земли в ближайшее время будет усиленно плодиться-твориться-создаваться. Все счастливы. Кроме Него. Антигероя. Он сейчас лежит бедняжка всеми покинутый и не нужный. А ведь не порви злодей юбчонку на ней, быть может, и не было всё так расчудесненько. Вот так. Поэтому пою я оду всем злодеям, без которых скучно было бы жить, и трудно-трудно полюбить, иль не смеяться, не торжествовать, глядя в радужный экран ТВ. Ведь чем сильней противостоянье, тем страстней будет признанье. Её ему. Ему ей. Вот так. Летит опять он, кувыркаясь. Он обречённый на пораженье, хроническое невезенье, своё в культ возводя. Летит, чтобы добро в мире шло, торжествовало, и мир двигался к вершине Духа. Да. Труден шаг, точнее мах ногой к вершине духа.
Я оду пою антигерою, который для любви сделал больше всех.
Сентябрь 2013 г. Николай ВАСИЛЕВСКИЙ.