Облетала рябина, алея,
и холодный октябрь пронёс
её листья по длинной аллее
неуместно зелёных берёз.
Изумленному следуя взгляду,
сквозь хранящую летний покров,
уходящую ввысь колоннаду
нескончаемых белых стволов
я бреду, одинок и бесцелен,
по дорожке мощёной, порой
как в бреду - столь чарующе зелен
предо мною берёзовый строй.
Вечереет. Далёко, на спуске,
исчезает дорожка во тьме.
Отчего-то берёзы, по-русски,
как и я, не готовы к зиме.
Не собрали ни в гроздья, ни в горсти
мы тяжёлых плодов - не смогли.
Постепенно остынет, замёрзнет
всё, что вовремя мы не сожгли.
Скоро смолкнут в объятьях холодных
звуки хора, что мне голосил,
и осенний простуженный воздух
я вдохну, и останется сил,
лишь добраться до дома устало,
где вина ядовитый рубин
упадёт в непрозрачность бокала,
как кровавые гроздья рябин.
Ветер гнал, но идти не хотелось.
И темнела кора на стволах.
Моросило. Промозглая серость
о своих заявляла правах.
Я люблю тебя, осень, но эти -
эти краски мне не по нутру.
Как берёзы, застрявшие в лете,
нараспашку стою на ветру.
Южное Бутово, 5 октября 2013