Что может быть опасней для ревнивца,
Чем собственный взлелеянный порок?
Он в чём угодно мог бы усомниться,
Но только видел то, что видеть мог.
Они смеялись. Сердце замирало
От бесконечно близких голосов.
Казалось солнце их не узнавало,
По следу отправляя гончих псов.
Казалось, что испытанный сценарий,
Где линия сюжетная проста,
Заимствован из оперных реалий.
Ему досталась ария шута.
Тупым предметом било по рассудку,
И ярким светом резало глаза.
Он вспоминал в любое время суток
Смеющиеся эти голоса.
Какой ценою однокоренное
"Предательство", с надёжным словом "Дать",
Могло обозначать совсем иное,
Чтоб так нечеловечески страдать?
И всё родное отдано другому,
И тёплый шёпот, и огонь речей.
Такому ненавистному чужому.
Она смеялась. Дьявол вторил ей!