Часть 4. Крестьяне Расеи.
Эх - Ма! Мне б деньжонок маленько-
Купил бы себе хуторок...
И стал бы я, братцы, усердно и верно
Творить на земле свой крестьянский урок!
Был я недавно в местечке одном,
Много церквей там стоит " голяком".
Шел я пролеском, их главы считал,
И деда дремучего в пути повстречал.
Поклонившись, ему я здоровья желаю.
Он усмехнулся в ответ - мол, привет принимаю.
Разговорились. Недалече до взгорка прошли.
И под солнцем осенним погреться решили.
Про здешние были, что быльем поросли
Степенный теперь разговор повели.
" Знай, что у наших людей,
Здесь, в округе и далее
Славные, значит, денечки бывали.
Вишь, сколько они церквей отмахали!
Все от усердия к радости шли..."
Но церкви и в горестях жизни народу нужны.
Много народу по общинам живали:
Лен, коноплю да хлеб пожинали.
Даже с Европами потом торговали,
И для себя кое- что оставляли.
Наши попы обедни служили,
С православными пели, детей их крестили.
Крестные ходы водили порой -
Вместе с общинами, не вразнобой.
В походе с иконой святой,
Защитницей нашей, попы напевали молитвы,
У неба, просящие и ведра, здоровья и урожая,
И чтоб не случилось голодного края.
Да! Был у нас поп человеком лихим,
Крестные ходы часто полями водил,
И на общинные деньги много казенной водки попил.
Такое усердие батюшки было непосильно общинной казне,
Как выход найти?- Нашли налегке.
При крестном- то ходе, раз мужики,
Самогон - первачом его допекли:
" Батюшка, выпей! Пей, не жалей.
Крепко молись, чтоб горькая весь
Дошла-долетела скорей до Небес!"
Поп не стеснялся, пил самогон,
И громко, молитвой на весь полигон,
Славил святых и Господа Мать,
Чтоб у народа, бывшего там,
Ропот смешной пошел по устам.
Вскоре тот поп в стельку упился
И крестных тот ход сам по себе развалился.
После, батюшку вроде расстригли,
И от церкви общинной его отлучили.
В общем, такое: крестный там ход
И не крестный там ход,
А в нашей округе бывал недород.
Горько крестьянину после жилось:
Ну, прямо возьми и все дело забрось.
Многие в зиму пухли от голода
И умирали, бывало, дворами безропотно.
" Господи мой, помянем горемычных,
Их души святые утешь - успокой",-
Деда перстами православным крестом себя осенил,
Видимо часто об этом он Бога просил.
Он помолчал. Еще раз посмотрел на собор.
Как- то при этом светлее стал его взор.
Старик улыбнулся и дополнил свой сказ:
Как в жизни из прошлого было у нас.
Вспомнил он время, как его оженили.
На девушке кроткой, крестьянке простой,
Но верной и доброй ставшей женой.
С малыми детками, что ими прижились,
Как в хороводе мило носились.
А в этой церкви венчались они.
В ней же детей своих малых крестили.
Шли и к заутренней, и к обедне спешили.
Колоколов звон малиной не пропускали,
А церковные праздники все почитали.
Время пришло - в церкви своей
Мать-жену отпевал архиерей.
Не легок был раньше крестьянский удел:
Жала ячмень, в снопы убирала,
И как- то неловко платок покрывала.
Вдруг сразу обмякла, к снопу припадая:
- Плохо мне, Господи!- и больше не встала.
Мгновенной и легкой была ее смерть:
- Вот и себе бы такую иметь.
- Да что вы, дедуля, так ведь нельзя!
Все до единого уберемся туда.
Надо по жизни свято пройтись -
Потомкам былое дать повод хвалить.
- Да, это правда! Правда и то,
Что трудно пришлось нам,-
Напрасно страдали - за что и не знали.
Землю колхозам у нас отобрали,
В Сибири далекие нас отсылали.
Много крестьян и в прошлых войнах погублено:
В двенадцатом годе французов живали -
Но и крестьянские жизни за это поедали.
В Крыму, на Балканах не просто стояли -
А кровушку - жизнь крестьянскую опять проливали.
Дед мой, в Японскую, был в Порт-Артуре,
Да батя Германскую видел в натуре,
Дрались в Гражданскую такие - сякие.
А сам на фашистскую шел не впервые.
То- то, брат, видишь, сколько пришлось
Посмотреть - пережить, что с нами стряслось.
Тут собеседник мой надолго умолк.
С бугорка он поднялся, взял посошок
И полем - жнивьем пошел напрямик,
Потом обернулся - рукой помахал,
И в зарослях леса постепенно пропал.
Да, много ледок пережил - пострадал,
И в мирное время он не скучал:
В колхозе потел, получал трудодни -
Нередко пустыми бывали они.
Видно не лучшие дни и жизни печали
Старшие дети его повстречали.
Правдой - неправдой, взяв паспорта,
Ринулись жить они в города:
Никто не давал им крестьянской земли,
И в городах не к своим- то делам они подошли...
В раздумии скорбном день мой прошел,
И к месту ночлега я тихо побрел.