Люблю гулять по парковой плотине
и, стоя над летящею водой,
смотреть, как брызг неугомонный ливень
становится спокойною рекой.
Скрываясь вдалеке за поворотом,
она течёт всё так же, как текла
там сотни лет, любимая народом
и знающая все его дела.
Леса, поля, деревни, огороды –
весь мир, что вместе с небом отражён
в доверчивых, как русская природа,
её глазах, был ею же рождён.
А раны, наносимые плотиной,
она умеет скоро исцелять –
не зря же новый выводок утиный
поплыл по ней и – развернулся вспять.
Зима скуёт безжалостным морозом
искусственный, покорный водоём,
но речка не умрёт, она, как слёзы
России, будет течь и подо льдом.
Течь, и слетая с высоты плотины
весенним ливнем, продолжать реку.
Но грянет день, когда сумеют льдины
сломать хребет железному врагу.
Останутся лишь жалкие обломки
на месте том, где я любил гулять,
скорбя о том, что глупые потомки
врагам Россию предадут опять.