ЧАСТЬ 2... ВСПОМИНАЮ...
Давным-давно, во времена былые,
Когда ходили боги по земле,
Вокруг дубы шумели вековые,
И где-то пальмы нежились в тепле,
Жил древний Тот. На берегу, у Нила.
Великий, самый мудрый в мире Тот.
Не обделён талантами и силой...
Он часто приходил встречать восход,
На берег Нила. Там, нахмурив брови,
Сидел и думал. Рядом... никого…
Не встретился с великою любовью.
Но обожали девушки Его.
Он с каждой был улыбчив, даже весел,
Дарил туземкам бусы, жемчуга.
Он много знал и пел красивых песен.
И замирали Нила берега,
Когда он трогал нежной лиры струны,
И беспокоил ночи тишину…
Любил сидеть на камне ночью лунной.
Он обожал красавицу-Луну,
Хотя Она была недостижимой...
И Тот смирился с тем, что не обнять,
Не тронуть, не увидеть глаз любимой,
А лишь мечтать. И не на что пенять...
Но божества - они немного люди.
Немного даже дети. Оттого
Так хочется… с каёмочкой на блюде
Вдруг получить... побольше и всего...
А Тот не жадный. Многого не хочет.
Ему б девчонку нежную обнять.
Побыть с ней хоть денёк. А может, ночью.
Для смелости чуть-чуть на грудь принять,
А там... А там что будет, то и будет!
И было... Было всякое подчас...
Ведь божества - они немного люди...
Но не об этом будет мой рассказ...
* * *
Тот летел над землёю, покинув Египта пределы.
Столько жизней - в песках! Да жара! Тот безмерно устал.
Захотелось чего-то такого!.. И взялся за дело -
Место будущей жизни Великий выискивать стал.
Видел много красот, над весенней землёй пролетая.
Видел добрых людей, и недобрых нередко встречал.
Отчего-то взгрустнул, проводив журавлиную стаю.
Видел: в чьём-то окне так волшебно мерцает свеча!
И от этой свечи потеплело на сердце у Тота.
И усталость ушла. И прибавилось будто бы сил.
Захотелось побыть человеком ему отчего-то.
Просто жить, как все люди живут на просторах Руси.
Захотелось в бревенчатый дом, как у всех - пятистенку.
Чтобы в люльке ребёнок, а рядом - счастливая мать.
Стол да стул у окна - деревянные. Сын на коленках.
И покой на душе, хоть за окнами злится зима.
Тот вернулся домой. Берег Нила, до боли знакомый,
Был таким, как обычно, встречая своё божество.
Правы люди. Всегда хорошо, как нигде, только дома.
Но тогда почему же так тянет куда-то его?..
* * *
"Смысл жизни – он в стремленье к совершенству.
В борьбе извечной. И в преодоленье
Себя. Своих мечтаний о блаженстве.
Страстей порочных. Зависти. И лени." -
Так думал Тот, взирая на картину
Известного художника. Мечтая
Такую же создать. Да, он мужчина,
Но божество. Он на Тибет слетает,
Увидит сам красу и мощь Тибета,
На полотно перенесёт, как надо.
Недаром в нём живёт душа Поэта –
Художника. И это не бравада.
Он страстно захотел Тибет увидеть.
Немедленно. Сейчас! (Виновен Рерих).
Где Гималаи в первозданном виде,
Там ощутишь вкус жизни в полной мере.
Отступят все депрессии и грусти.
Пред мощью этой сказочной громады.
Уверен Тот – тоска его отпустит.
А что ещё-то человеку надо?
Та Шамбала, о коей всяк мечтает,
Пред ним раскроет тайны и красоты.
Всё. Решено. Он нынче улетает.
На Гималаи. Провожайте Тота.
Заранее влюблённый в эти горы
(Недаром видел Рериха картины),
Он оставляет русские просторы,
Но, нет, он ненадолго их покинет.
Вернётся. И весёлым, и здоровым,
От новых впечатлений окрылённым.
Ну, кто сказал, что в мире всё не ново?
Мир дарит много нового влюблённым –
Влюблённым в жизнь. Он дарит свет и тайны,
И радость ощущенья взмаха крыльев…
Наш старый мир… он нов необычайно,
В нём новизны такое изобилье!
Не зря я это слово повторяю.
Всё в мире неизменно – лишь мгновенье.
И каждая секунда – все мы знаем –
Несёт в себе движенье, обновленье…
* * *
Горы. Тибет. Полыхает костёр на вершине.
Возле костра, в ожидании алой зари
Долго сидит луноликая свет-Берегиня,
С ярким Огнём на его языке говорит.
Смотрит Луна с бесконечной любовью и лаской.
Звёзды сгорают и падают в жаркий костёр.
Ветер проснулся, но скрылся в ущелье с опаской.
Только Рассвет улыбнулся, раскинув шатёр.
Ярким малиновым пламенем горы окрасив,
Солнышка ждал золотисто-румяный Рассвет.
Вот и оно. Появилось само, в одночасье,
Миру живому в лучах посылая привет.
Снег на вершинах блестел миллионом оттенков,
А по ущелью плыла чуть заметная тень.
Горы сходились, как всадники, стенка на стенку.
Так начинался в горах этот солнечный день.
Встала. Остатки костра погасила богиня:
Сил набралась. Теперь можно до дома лететь.
Много веков прилетает сюда Берегиня -
Стать снова юной, красивой. И мир посмотреть.
Вдруг услыхала неясный, как будто бы, шёпот.
Нет, это явственный шорох невидимых крыл.
В небо взглянула и.. стало тепло отчего-то.
Прямо над ней ясноглазый красавец парил.
Спряталась, вдруг застеснявшись, за каменный выступ.
Молча ждала. Приземлился поодаль Орёл.
Нет, не Орёл. Это Ворон, пером серебристый,
С чёрным отливом. Красив! Да и глазом остёр.
Мигом учуял, что есть кто-то здесь неизвестный.
Кто? На вершине? Здесь Тот только может царить.
Камень. Уступ. Здесь Ему предназначено место.
Кто вознамерится с богом сейчас говорить?
* * *
Ступая медленно и плавно,
Негорделива, но строга,
Пред ним явилась Ярославна...
Вдали - вершины гор, снега,
А здесь - красавица земная.
В глазах спокойный ровный свет…
Знакома, вроде? Вспоминает.
Но, нет. Не знает её. Нет.
Глаза такие - век бы помнил.
И стать. И нежный цвет ланит...
Тот вежливости долг исполнил -
Привстал пред женщиной. Стоит.
Она же... мило улыбнулась,
Взглянув Великому в глаза,
Чуть-чуть, губами, усмехнулась -
И... где-то грянула гроза!
Сверкали молнии в пустыне,
Раздался Океана стон.
Тот вскинул брови: он отныне,
Решил, навеки покорён.
Взыграла кровь. Тот снова юный.
Он смотрит ей глаза в глаза.
Звенят в душе тугие струны,
И... продолжается гроза.
Наш Тот смущён. Привык красавиц
Легко и быстро покорять.
Они могли его оставить,
Любовной страстию горя,
Но никогда не забывали.
И он для каждой был - кумир.
А ныне... веки задрожали,
Перевернулся целый мир.
Он сам готов назвать кумиром
Чужую деву. Кто она?
И здесь... Властительница мира?
Или властителя жена?
И Тот не может насмотреться.
Глаза всё ярче, всё теплей.
Зашлось от сладкой боли сердце.
И стало тихо на земле...
А дева снова улыбнулась,
Увидев рядом божество.
В ней нежность давняя проснулась.
Узнала девушка его.
Когда наивною девчонкой
Она летала по лугам,
С детьми играла, пела звонко,
Постелью были ей стога
С волшебным запахом, от сена
Из свежескошенной травы.
Над нею - звёзды, непременно.
Вблизи шуршание листвы
Берёзки нежной, белоствольной.
И звон ручья. И сердца стук...
Но как-то... сердцу стало больно -
Исчез по играм давний друг.
Исчез! Глаза полны печали.
Три дня ждала она его.
В душе и песни не звучали,
И не хотелось ничего.
Она впервые загрустила,
Не понимая, отчего.
Вернулся друг. Она простила
Пустую ветреность его.
И он скучал. Он, Вольный Ветер,
Для всех был чудо-соловьём.
Но для него на целом свете
Роднее не было её.
Да... ветер. Что же тут поделать?
Летал. Она его ждала.
Любила, холила, жалела.
Ведь Берегинею была.
Но вот однажды Вольный Ветер,
Прекрасный сочинив сонет,
Летел прочесть ей... на рассвете.
Но нет его подружки... Нет!
Померкли все на свете звёзды,
Поникла грустная луна.
ОНА нужна была, как воздух.
Так неприметна... а нужна!
И он страдал, не понимая,
Что там случилось. Отчего
Была душа, ему родная,
Но вдруг оставила его.
Скучал!.. Но время проходило,
А время - лекарь для всего.
И постепенно образ милый
Стал таять... Тот забыл его.
Немало пронеслось столетий.
Немало жизней Тот прожил…
И вот опять её он встретил -
Ту, что по-братски так любил!
О, как давно всё это было!
Она тебя узнала, Тот!
Она мальчишку не забыла.
В ней до сих пор душа поёт,
Как вспомнит. И ничто на свете
Не заменило ей Того,
Кто звался просто - Вольный Ветер.
Любила девушка его...
Любила, как сестра братишку.
Но вдруг однажды поняла –
Не как братишку. Любит слишком.
И оттого она ушла.
Ему ни слова не сказала.
Она считала – это бред,
И в узел чувства завязала.
Ведь на любовь у них запрет -
Любовь, такую вот, земную,
Когда ты любишь одного,
Когда страдаешь и ревнуешь...
Любить не может божество.
По-братски можно...А иначе
Низвергнут будешь ты с небес.
Любить друг друга – это значит,
В твой мир загадок и чудес
Войдёт один. И там отныне
Один и будет век царить.
А ты богиня, Берегиня…
Да что об этом говорить?
* * *
Тот снова встретился с сестрёнкой.
Он рад и весел. А она
По-детски рассмеялась звонко,
Восхищена, удивлена.
Расспросы и воспоминанья,
Да разговоры... Столько тем!
И в детских шалостях признанья...
А солнце скрылось между тем
За самой дальнею горою.
Пора бы, братцы, по домам.
Но наскучались брат с сестрою
Так сильно, как не снилось нам.
И на заснеженной вершине
Всю ночь: "А помнишь ли?" - "А ты?"...
Была счастливой Берегиня.
Сбылись заветные мечты.
Теперь она не потеряет
Того, кто в детстве рядом был.
Она всецело доверяет
Скрижалям собственной судьбы.
Они сегодня разлетятся,
Своя у каждого стезя.
Но будут иногда встречаться.
Их разлучить теперь нельзя...
* * *
Тот - божество. Но в роли человека…
Непросто жить с обычными людьми.
Ответственность дана ему от века,
Возможностей - нисколько. Этот мир
Улучшить, хоть немного, невозможно.
Здесь столько зла, обид. И их не счесть.
Приходится общаться осторожно,
И опыт у Того Кто Рядом есть.
Ему непросто. Как ему непросто!
Но он несёт свой тяжкий крест… Несёт!
И на сегодня я закончу тостом:
Да здравствует наш самый мудрый Тот!
И пусть судьбе угодно отчего-то
Порой к нему немилость проявлять,
Он любит жизнь! А мы… мы любим Тота.
Как женщина, сестра, подруга, мать...
Мы любим. Оттого и мы богини.
А Тот Кто Рядом - наше божество.
И в каждой есть немного Берегини.
И пусть она проснётся для него.
Не надо воевать за милость Тота.
Вы этим не добьётесь ничего.
Быть рядом с нами - Тотова забота.
А мы должны не огорчать его.
Порой он учит нас. Не поучая…
К примеру… мы за дружеским столом,
За чашкой восхитительного чая.
Садится солнце… прямо за селом.
А за окном чарующие звуки
Знакомой песни… издали слышны.
Стол. Чашка чая. Дорогие руки.
И голос в этом царстве тишины -
Картина маслом. Или акварелью.
Я вижу ту картину наяву…
Живут словами братья-менестрели.
И красками художники живут.
А Тот – поэт. Но и художник тоже.
Художник, может, больше, чем Поэт.
Его картины, радуя, тревожат.
Он оставляет в них весомый след.
Картины Тота – маслом и словами…
Его творенья так близки подчас.
Он близок нам. Он будто слился с нами.
Он потому и покоряет нас,
Что не кичится тем, что много знает.
А просто дарит, сеет по стихам.
И ты, порой его не понимая,
Выискиваешь то, что надо, сам.
Он помогает, исподволь, учиться.
И возраст для учёбы ни при чём.
Была бы лишь прилежной ученица.
А он подставит крепкое плечо.
Подскажет и научит. Будь лишь рядом.
И впитывай, что скажет божество.
Твои успехи – для него награда.
Так успевай – не огорчай его…
Он много знает. Много понимает.
И нам даёт понять – мы не рабы.
Мы дети Бога. Бог нас принимает
В любом обличье на витках судьбы.
Мы не рабы. Ничьи. Тем паче, Бога.
Неважно, кто Бог-сын, и Бог-Отец.
Он создал нас и сотворил дорогу
С любовью создавал наш мир Творец.
И кто мы с вами? Негры иль славяне?
Происхожденье, право, ерунда.
Мы христиане. Да, мы христиане,
А Тот с Египта прибыл к нам сюда.
И что? Какая разница? На свете
Неясно, где начало, где конец.
Мы все - Гипербореи славной дети.
А значит, братья, раз один Отец...
* * *
Однажды Тот в мерцании светил
Увидел взгляд любимой Берегини.
Его как будто ветер подхватил.
Мгновение - и он летит к богине.
И не желает больше ничего,
Лишь посмотреть в приветливые очи,
Надеясь там увидеть божество,
То бишь, себя. Он хочет... очень хочет,
Чтоб у неё в глазах зажёгся свет
В ответ на свет его очей горячих...
Да, Тот - поэт. Художник и Поэт.
И значит, сердцем и душою зрячий.
А Берегиня Тотика ждала,
Её душа предчувствовала встречу.
Она в избушке у реки жила.
На берегу сидела каждый вечер,
Смотрела в воду, думала о нём,
Пока за горы солнце уплывало.
Скучала Берегиня. С каждым днём
Всё чаще её сердце замирало.
Она любить хотела лишь его.
Рассудок же велел: Не сметь, Богиня!
Не можешь ради чувства своего
Забыть про долг. Опомнись, Берегиня!
Любовь и трезвый ум боролись в ней,
И каждое показывало силу.
А сердцу становилось всё больней.
И не хотел растаять образ милый.
И вот он здесь! Улыбка, яркий взгляд...
Красивый... Самый умный, добрый, смелый.
Глаза теплом и нежностью горят...
Но Дева обуздать себя сумела.
Спокойно посмотрела на него:
Как хорошо, что прилетел, братишка!..
Он ожидал, конечно же, всего,
Но тихий, ровный голос - это слишком!
Ни капельки волненья! Ни-че-го!
Горячий взор - он где?.. Покой и холод.
И стало неуютно. Божество
Забыло - Он красив, горяч и молод!..
Прилёг устало рядом с ней в траву...
Ну, что ж... забылся... И теперь - расплата...
Смотрели молча в неба синеву,
На облака, плывущие куда-то.
Смотрел... и видел серым белый свет,
Не знал, куда девать глаза и руки.
Вмиг повзрослел наш ветреный Поэт,
Испив напиток горькой сей науки.
Он знал: любить не может божество,
Как все земные существа на свете...
В картины... чувство выльется его.
И те картины будут жить столетья.
Его любовь останется в веках,
Как и любовь великого Петрарки...
А над рекой всё плыли облака.
И сердце снова запылало жарко.
Великих живописцев имена
Мы знаем - почему? Они любили.
Любовь как Муза каждому нужна.
И люди их творенья не забыли.
И Тот напишет! Столько силы в нём!
Он переплавит силу чувств в творенья.
Трудиться будет ночью он и днём.
И мир найдёт в его стихотвореньях,
В его картинах - истинный талант,
Его такую любящую душу!
По жизни он художник, музыкант.
Никто в нём этой силы не разрушит.
Пиши картины и стихи, Поэт!
Твоя душа живёт в твоих твореньях.
Боль за Россию в них. И солнца свет.
И радость жизни. И любви горенье...
* * *
Тот улетел. Осталась Берегиня.
В глазах печаль. Стал серым белый свет.
Какая там богиня? Где богиня?
Здесь женщина. А в женщине - поэт.
Тоскливы стали дни, бессонны ночи,
Бурлит в душе любви её река.
Подёрнуты горячей влагой очи.
И манят за собою облака -
Туда, где тот, кто лишь один ей нужен.
Туда, где он грустит не первый год...
А за окном холодный ветер кружит
Загадочных снежинок хоровод.
И в этом хороводе дикой вьюги
Ей видится любимое лицо...
Он тоже помнит... помнит о подруге...
Она оделась. Вышла на крыльцо.
А Вьюга то рыдает, то хохочет.
И хлопья снега - девушке в глаза.
Куражится и злится. Будто хочет
О чём-то, очень важном, ей сказать.
Как будто знает тайну Берегини,
И хочет... помешать... или помочь...
А на крыльце... нет, вовсе не богиня,
И не богов величественных дочь.
Здесь женщина, что любит. Просто любит.
Он для неё совсем не божество.
Она и он - они земные люди.
Она так хочет. Больше ничего.
Она - девчонка, в снежно-белом платье,
А он мальчишка... как в былые дни...
Качает Вьюга девушку в объятьях.
Избушка. На крыльце - они одни...
* * *
Продолжение следует...