Старые дома сносятся без предупреждения, и уличные зеваки эмигрируют, потеряв доверие к тем, кому отдали лучшие дни своей жизни. Они уже не верят юным подрывникам. Рассеянные осколки полярных дней притягиваются магнитом напряженного взгляда. Любой сезон годится для сбора аплодисментов. Смутные пейзажи выдают себя за контуры будущего, прекрасного, как полет звезды. Вожди народов терзают себя несбыточными вожделениями. Им невдомек, что иглы акации – лучшее украшение для тех, кто видел истоки Нила. В этой пещере прячутся праздные сквозняки, и мы чувствуем себя среди них непрошеными гостями; эхо наставляет нас в искусстве молчания, и твоя рука дрожит, когда касается камня, выступающего из тени, о ночь, сверкающая и бесконечная, как первый воздушный змей. Наши голоса враждуют с нашими языками. Они уверены: им больше подходит пение райских птиц. Прошение подано, но визе отказано – наступает дождливый сезон. Пресс-секретарь демонстрирует стойку на голове, круглой, как желтый шар забитый в зеленую лузу. Смутные отражения видят быстрые сны, и хромоногие кролики преуспевают в торговле подержанными часами. Грузовик едва поспевает за дорогой, бегущей вдаль. В это время кустарники голосуют за безвизовый режим для грибов. Выслушав объяснения, школьники поступают так, как им велит долг. Сегодня вечером они, вопреки всему, – друзья ветра, очаровательного мошенника.