Из забытого богами и даже птицами леса, где тишина насколько глубока, что глушит солнечный свет в безоблачный день, расползались по свету души героев, павших в бесславных и потому давно забытых боях. Души сбивались в белый призрачный ком, тянулись в города липкими нитями, шипели, клубились, словно гремучие змеи. Чувствуя пульсацию живых мыслей, шли на этот беззвучный зов, накрывали переполненные улицы вязкими холодными сетями. Призрачный этот туман окутывал деревья, здания, цеплялся за одежду, лез за пазуху, замирал на мгновенье, и снова растекался по городу тяжелым полотном. Подгоняемый редкими порывами ветра, он настигал каждого и нашептывал испуганным прохожим о безнадежно утраченной истории. Своими призрачными, приглушенными голосами души павших воинов бормотали о битвах, сокрытых веками, о героях, навеки оставшимися вне дома, и их прогнивших костях, обглоданных дикими животными и никогда не узнающих покоя. Туман разливался тысячами звуков, стремясь наконец обрести столь желанную память.
А люди отмахивались от него, затыкали уши, кутались в шарфы, отряхивали одежду и прятались в теплых домах. Закрывали плотно двери, затыкали все щели, включали свет во всех комнатах. Люди не желали слышать. Люди глухи.
Я открыла все окна и впустила туман в свой дом.