___________________ СУДЬИ КОНКУРСА ___________________
ЯН БРУШТЕЙН http://www.stihi.ru/avtor/yanbrush
ЕГОР МИРНЫЙ http://www.stihi.ru/avtor/knightofcydonia
~~~~~~~~~~~~~ ПЕРВОЕ МЕСТО
Света Чернышова
из дневника Божены Бровлич
http://www.stihi.ru/2012/10/11/4635
Пока ты дома, ничего не случится.
1
Была бы дочерью пекаря – весельчака Осипа -
Пышущей, пахнущей гвоздикой, корицей,
Слетались бы пчёлы на мои волосы,
Были б в цветочной пыльце ресницы,
Была бы дочерью портнихи Иясы,
Жизнь была бы строчкой одной - ровной, быстрой
Была бы кожа моя из розового атласа,
Снились бы сны легчайшие - из батиста
Так мечталось, когда пробегала мимо пекарни,
Осип махал ручищей сдобной и улыбался,
«Забегай, подарю ленту!»: кричала жена его, Ияса,
Но я спешила, несла обед отцу в солеварню,
Где соль на чёрствой корке земли лежала,
Ветер прогорклый высушивал щеки, губы...
«Ленточка!...» - по неподаренной ленточке жалость
Время убило скоро и грубо:
«В Треблинке, кажется…» - перешёптывались люди.
Шёпот полз из дома в дом, вырастал до крика:
Неужели их больше никогда не будет?
Неужели люди сгорают, как книги?
2.
книги сгорают, как люди -
лопается переплётная кожа,
обугливаются белые костяные страницы,
мать у камина похожа
на безумную истопницу,
Ремарк горел синим пламенем с искрами,
языкасто, оранжевым – Гашек,
Осецкий, дымно кашляя, занимался быстро,
от Анны Блос разлетались пепельные клочки волос.
от прошлой жизни остались гарь, копоть, сажа.
3
Раз, два, три – это такая игра -
Лежать под соломой на дне телеги,
Тихо, как будто мертва.
Не вспоминать отца,
Чтоб не щипало глаза,
Не вспоминать мать,
Не вспоминать дом,
Мертвый кругом сон –
Это такая игра – даже трава мертва.
Панночка померла,
Панночка померла.
Голос клевера сух,
Голос чужой глух:
Если вдруг отомрешь –
Умрешь.
4
Тот городок на окраине мира, событий и потрясений
помнится вечно в какой-то полуденной дымке весенней:
абрисы крыш черепичных, ленивый полёт голубей.
Ханна. Глаза её - сонных озёр голубей.
Ханна держала кафе, сыроварню и мужа.
Много молчала, но больше – рожала детей.
Я, по столам расставляя салфетницы в пене бумажной,
слышала где-то поблизости вздох её тяжкий,
к Ханне бежала, под локоть обрюзгший брала.
Мы ковыляли по лестнице тёмной и пыльной,
но до топчана в каморке, как правило, не доходили.
…………..
помню, бьющий в нос, тошнотворный
запах сыра, скисшего молока, родильной крови.
муж Ханны на руки брал – дочь или сына,
что-то шептал над лобиком мраморно-синим -
может, молитву творил,
может, прощенья просил.
Но к тому, что из стонущей Ханны рождалось
я питала брезгливую нежность и жалость -
зачем... Если люди как книги горят?
Но, думаю, Ханна об этом не знала:
кафе, сыроварню и мужа держала,
стонала, рожая детей -
с глазами – швейцарских озер голубей.
5.
Снилось – на отцовой заброшенной солеварне, я - забытый мешок с солью.
Мешок, битком набитый серой горько-соленой солью.
Ничего со мной не случится – не растащат голодные мыши –
Слишком солёно, горько.
Обползут ядовитые змеи. Будут чужды мне смерть и гниенье,
Не склюют соляную душу - птицы, и стоять мне вечно,
Смотреть, как меняется небо в рваных прорехах крыши.
Да, да меняется небо – состарившись, молодеет,
Иногда умирает будто, но сызнова воскресает,
Радуется, горюет, плачет, темнеет от гнева,
И жизни его хватает на всех – безногих, незрячих,
Крылатых, бескрылых,
даже стоящих на сгнивших амбарных досках,
Набитых горько-соленым до горла с истлевшей веревкой.
6
Неважно, что натолкнет на мысль вернуться домой –
Птицы дрожащая тень над озёрной водой,
Солдат, бредущий с войны незнамо куда налегке,
Соль, убывающая в мешке…
7
Дом - стареющий любимый - ветшает, дряхлеет,
Кургузые кленовые свитера уже не греют,
Сквозняки воровато сдергивают с петель двери,
Тепло выдувает в оконные щели,
Камин обдает затхлым осенним жаром,
Тусклые слеповатые зеркала отражают
Кого угодно,
Но не меня.
Ворошу векселя –
Волосы стареющего любовника,
Почему не научил отец соль превращать в золото?
Расплываются по векселям жирные пятна солнца.
Что делать с домом?
Нежность не продается.
Верность не продается.
Память не продается.
~~~~~~~~~~~~~ ВТОРОЕ МЕСТО
Сканди
самайн
http://www.stihi.ru/2012/11/02/6685
как всегда внезапно настала зима
ровно в полночь с неба сбросили снег
и поля белым саваном скрыл самайн
и стянул холодные вены рек
человек не выходит из дома день
он сидит у огня он глядит на огонь
за спиной на стене кривляется тень
больше в доме зимнем нет никого
не заходят гости не пишут друзья
даже кот куда-то ушёл гулять
так бы бросить всё да никак нельзя
потому что хоть кто-нибудь должен ждать
чтобы было куда вернуться коту
чтобы мог с мороза зайти любой
и не где-то там а прямо вот тут
я не знаю что это
может любовь
кот по снегу шагает тихо с трудом
из сугробов торчат лишь уши и хвост
он широким кольцом обходит дом
он обходит деревню поля и мост
все коты так делают каждый год
испокон веков как наступит самайн
пробивая тропу идут в обход
окружая кольцом свои дома
от зимы чумы сумы и тюрьмы
проводя границу по целине
это тоже любовь
есть такая мысль
можешь верить а можешь не верить мне.
~~~~~~~~~~~~~ ВТОРОЕ МЕСТО
Артемона Иллахо
Славяно-египетские мотивы
http://www.stihi.ru/2012/04/11/1259
вот отец берёт рубанок ледяной
и белые стружки летят
берёт отец рубанок ледяной
и белые стружки летят
в слюдяной накидке
с вышивкой золотой
мать моя пляшет и поёт
далеко закинула в омут голубой
мать моя силки - не видать краёв
твои это кольца, сестра
или в медь стучат отдалённо?
твои это слезы, сестра,
или капли смолы по хвое?
пойдём, сестра, с тобой через поле
где встала маятником рожь
пойдём, сестра, поглядим
как пляшет мать моя и поёт
в синей кофте с белыми кружевами
текут кружева с крыши серебр'ом
из кувшина, что разбил отец
зарывал отец черепки
прорастала в печи зола
хороши, сестра, будут пироги
на пороге лежат серпы
заострённые к жатве
кошки сидят по углам -
как живые 'угли
не ходи, сестра, не ходи
в дом моей матери
хорошо пляшет мать
в сосновом покрывале
лучше ляжем, сестра, с тобой
под зеленый полог свет
где цветет бордовый шиповник
поглядим друг на друга
в ледяном ручье
говорим - не наговоримся
звенишь ты, сестра, медными кольцами
или это звенит в листве?
слышишь - мой отец
колышки сечёт
словно злых собак держит на цепи
видишь - в сапожк'ах льняных
мазаных смолой
пляшет мать моя и поёт
далеко видны, летят по в'етру
косы матери моей
над оградой, над свечкой тополя
выше облака, выше месяца
не ходи, сестра, не ходи
в дом моей матери
поведет тебя отец за околицу
поведет тебя за ледяной ручей
у холма, где белый серп вознесён
и поле маятником встало
лучше ляжем, сестра, с тобой
под зеленый полог свет
говорить - не наговоримся
пусть мутна вода в ледяном ручье
и шиповник лепестки осыпает
друг на друга смотреть - не насмотримся
прощаться - не распрощаемся
твои это птицы, сестра
или стружки летят с порога?
~~~~~~~~~~~~~ ТРЕТЬЕ МЕСТО
АЛЕКСАНДР СПАРБЕР
Уитмен
http://www.stihi.ru/2012/07/26/2769
…И ребенок спросил: что такое трава?
взрослый или младенец, жива иль мертва?
Я ответил ему: я спешу, мы спешим,
наши души – в приборных панелях машин,
а тела наши жить успевают едва –
ну откуда мне знать, что такое трава?
…Говорят, что однажды, не знаю, когда –
разозлится на город большая вода,
и появятся женщины цвета воды,
на асфальте ночном оставляя следы,
и тогда – молодые, в летах, старики –
мы войдём в ледяные объятья реки.
По следам, по следам, выбиваясь из сил,
погружаясь до бёдер в коричневый ил,
будем молча брести много дней, много лет,
до тех пор, пока снова не выйдем на свет –
в том краю, где ни войн, ни болезней, ни ран,
в том краю, где впадает река - в океан.
и когда мы туда доползём, добредём –
то мы станем водой, и мы станем дождём,
превратимся в траву, но сперва, но сперва
наконец-то поймём, что такое трава.
~~~~~~~~~~~~~ ТРЕТЬЕ МЕСТО
Чёрный Георг
грушам обрушившимся в траву
http://stihi.ru/2012/04/08/11600
вот, один огородник присел, потому что устал.
вот, другой огородник сажает на грядке горох.
вот, старик размышляет о том, как, дожив лет до ста,
наконец понимаешь, что мир не хорош и не плох.
вот, какая-то девочка плачет, корзинку сломав.
вот и ты загрустил – оттого, что прощаться пора...
вот и я зубоскалю, – точь-в-точь как покойный Карл Маркс,
поместив экономику в классовых форм аппарат.
если лечь, опрокинув себя в голубую траву,
и глядеть в предзакатного неба янтарный покой,
обнаружишь его – пробуждённым от сна наяву:
Татхагата уходит, приветливо машет рукой...
Татхагата уходит всегда, потому что ему
просто некуда, незачем и невозможно уйти.
распластавшись в траве, человек-обезьяна-лемур
видит звёзды и слышит какой-то волшебный мотив...
непрозрачные лица сменяет другое лицо,
обладающее невозможной текучестью черт,
возникая в пространстве, где нет ни начал, ни концов,
где абсурдны вопросы – когда, почему и зачем.
это – тот, кто всегда ощущает себя – сквозь тебя,
даже если ты сам ощущаешь себя сквозь него.
нарушать, разрушать, воздавать, соблюдать целибат –
он тебе разрешает, – ты тоже его не неволь.
Татхагата приходит – и перечисляет места,
называя их все – наугад, как попало, подряд...
и, к тебе обращаясь, который лежит, не привстав:
“кто не ищет себя, тот не может себя потерять.”
ты не ищешь себя, – просто падаешь навзничь в траву,
видишь звёзды и слышишь какой-то нездешний мотив...
просыпаешься в собственных снах, или спишь наяву,
убеждаясь опять, что нельзя – ни уйти, ни прийти.
приближается, исподволь, время покосов и жатв:
подойдут, наклонятся и дёрнут, зажав нас в горсти...
не грусти – потому, что не сможешь меня удержать.
вот и я обещаю тебе, что не буду грустить.
вот, какая-то девочка плачет, – утешим её.
вот, один огородник присел отдохнуть у плетня...
вот идёт Татхагата, и птица на ветке поёт.
только взгляд не находит уже – ни тебя, ни меня.
~~~~~~~~~~~~~ ТРЕТЬЕ МЕСТО
Катерина Канаки
Новые песни Амарго
http://stihi.ru/2012/10/01/10915
1.
Тысячи ликов взирают - и все от нездешней натуры,
непостижимой. Текут, придвигаются к плоти земной.
Кто-то, кто мною не стал, улыбается просто и хмуро;
кто-то становится мной,
сызнова учится речи, считает в уме суеверно
дней отошедших шаги, многоточия издалека.
Или судьба переломлена, или вина непомерна,
или вражда велика,
или прилеплено к памяти, словно осиные соты,
нечто, к чему не притронуться;
глубже, чем резы потерь,
горше, чем ветер сентябрьский, незримые эти заботы.
Чёрное нежное сердце, слезами вскипевшее, что ты,
что ты теперь.
2.
Может быть, ты никогда
и человеком-то не был,
лишь хрусталём замутнённым,
где отражалась вода,
шпили, древесные кроны,
морщины, прожилки, каверны,
охрой на корке вечерней
начертанные города.
Может быть, ты никогда
и человеком-то не был.
Были любви испытания?
Гром нарастающий - был?
Меньше, чем тридцать сезонов
мир на лице проносил
глаз твоих карие стёкла,
и вот уже - в трещинах все,
в едком налёте каком-то,
в липкой кофейной росе.
Может быть, ты никогда...
низачем, ничего, никому.
Только бесцветный кристалл,
утопающий в летнем дыму,
только на ломаных гранях
недоброе солнце дробится,
красной своей головнёй
поджигает сухие ресницы,
прежде, чем бросить уголья
вниз, в непроглядную тьму.
3.
Как начинались слова, по какой траектории длинной
сердце настигло себя?
Явно проще, чем разум хотел.
Были листва и цветы - и над ними стекло, алюминий;
вздрагивал тюль на окне, переулками ситец пестрел,
мягко касался травы незадачливый шаг человека.
Так и запишет природа на розовом черепе века.
Что-то сжималось и мякло в упругой сумятице тел;
или ладони пятнали чернила шелковицы сладкой,
или над детской площадкой
цветной самолётик летел;
тихо сдвигались громады, ворочались сонные жвалы,
млела в дыму Евпатория и Петербург утопал
в войлочном солнце июля; и жизнь не тебя узнавала,
и, расплескавшись по зарослям, ты не её узнавал;
но поднималась беда к обожжённому устью,
в своды скреплялись песчинки, от горечи силы ища.
Как золотые штандарты земля над тобою приспустит,
как понесут тебя волны, бурьяном и зноем хлеща,
многое вспомнится. Больше - гудящее медью сиротство,
меньше - покорность объятий, стеснение юных ветвей,
и, на краю забытья, - рыжеватый классический отсвет,
долго и верно скользивший за тенью твоей.
4.
Не вспоминал адресов, побледневших рубцов на запястье
не пересчитывал, но - тяжелеет воздушная кладь.
Зыбкая, хворая жизнь! Только и было в ней счастья -
утром глаза открывать
да подмечать по пути, как сияет сквозь влажную гущу,
как замирают на миг, отогревшийся дёрн теребя,
пальцы весны городской. На зрении этом цветущем
мир распинает тебя.
Тысячи ликов блистали - и взгляд разбивался, измучась;
тысячи образов гасли, едва озарив вещество;
только один низошёл разделить твою странную участь,
самый бесплотный и ветреный, - чтобы ты предал его.
_________________ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРИЗЫ _________________
Клавдия Смирягина Дмитриева
Про кота
http://stihi.ru/2012/04/11/5040