Провал дымящихся зрачков,
тиски цепляющего взгляда...
Не стой, блюститель, слишком рядом,
не брызжи патокой иль ядом —
мы стоим собственных мирков.
Мне добродетелей твоих
вкус приторен и неприемлем
(таким Господь, увы, не внемлет,
но зрит молящего за них).
И если вдруг Ему угодно
мне горстку отпустить восторгов
средь мути пресной маеты, —
я убегу животных страхов
и благодарным стану прахом,
любя бумажные цветы.