Нет, не поэт я вовсе... , я – математик.
Даже не учёный, просто я учитель.
Но как и друг мой, физик, я романтик.
Скорее лирик... . Музы соблазнитель.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Физматовцам всегда фривольности прощали.
Их ласковою дрожью стихи пронзали плоть.
И непристойных производные скрижалей,
В девичьих ликах вызывали похоти щепоть.
Нас всех влекла любовною рукой литература.
Скорее. мысли чувственных радетельниц её.
Своей странно-изысканной языческой культурой,
Нас, в трепете внезапном, принимали за жульё.
Какие бесшабашные, пьянящие поступки ...
Готовы были ради нежных ласк свершить!?
Порою, самым неподкупным подставляли кубки ...
Стихами, грустными, пытались соблазнить.
Устроивши, любви во имя, Стихирные игрища,
Где вместо кубка – страстный, долгий поцелуй,
Сам Ги де Мопассан, расправивши усища,
Вливал любви потоков сладостных струй :
“Она садится вдруг, и, к бедрам подступая,
Томленье странное вдоль стройных ног идет.
Швырнув одежду прочь, она лежит нагая ...”
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
“И птиц невидимых ей слышен был полет. “
Стихи из уст низверглись дрожью водопада
Данте, Вергилий, Пушкин, Мотя Грубиян.
И Маяковский в нас швырялся трубным градом.
Онегин томный взгляд с Земфиры не спускал.
Да! Жажды пыль любви в глаза пустить могли мы!
Филологи, домашними заданиями скворча,
В количестве стихов – и близко были несравнимы
Так. Что-то вспоминали, слова неясно бормоча.
Кафе, шампанское, стихи, в углу шуршит рояль ...
Далёкий шестьдесят девятый.
За окнами метёт снега неистово февраль,
А на столе стакан вина початый.
У девушек от счастья мокрые, блестящие глаза
Сжигали многострочия в сердцах.
Их наполняла умилённостью стеснения слеза,
Желанным поцелуем на устах.
10.20.2013.