Наползает чернота, чернота.
Тучи страшные над морем идут.
Это значит, что не будет борта.
А ведь дома нас любимые ждут.
Точно так же – без жены, без подруг,
Плюнув на широты южных морей,
В день Варана проплывал здесь Джеймс Кук*
И назвал эти места «Varanday».
Лет пятьсот уже с тех пор утекло,
Но оленеводы помнят и ждут.
В день Варана режут в жертву быков
И по-своему – днём Оленя – зовут.
С моря Баренцева тучи несёт,
Наползает чернота, чернота.
С юго-запада позёмка метёт,
Это значит, что не будет борта.
А вчера ведь только был разговор,
Шеф по рации лупил себя в грудь, –
Завтра сто процентов к вам будет борт,
Продержитесь ещё день как-нибудь.
Продержаться не проблема нам тут.
Есть продукты, свет и печки в балках.
Только дома нас любимые ждут –
Что подумают о нас, мужиках?
Поболтать хотя бы с милой душой,
Но мобильник даже тут не берёт.
Тут оленеводу лишь хорошо,
Он на нарты с ходу прыг – и вперёд.
Только наша вахта кончилась тут,
Отработали по месяцу все.
Очень хочется в домашний уют,
Но застряли в чёрной мы полосе.
Пожалей нас, Варандей, отпусти,
Ледовитый попроси Океан, –
Он свои циклоны может пасти
В побережьях всяких импортных стран.
Наползает чернота, чернота.
И насколько всё затянется дней?
Сколько дней ещё не будет борта?
Отпусти нас, отпусти, Варандей!
2003
___
* Воображение, вызванное скукой ожидания. Кук в северных морях не ходил.
Про Варандей в 80-х годах я слышал от нашего топографа Г.Артёмова, что
переводится он с ненецкого как «чёрная (плохая, гиблая) земля», «плохое место».
В Инете в паре статеек название «Варандей» переводится как «край земли», но
не указывается – с какого языка перевод. Истина где-то рядом.