Сердце отныне надежно спрятано в ларце из темного малахита,
Там, где и письма его проклятые, пусть бы все было скорей забыто,
Пусть бы не снился и днём не помнился, пусть бы исчез навсегда из мира,
Горе той женщине, что откроется, той, что полюбит его, кумира.
Сколько бы ни было книг прочитано, сколько бы ум не казался выстрадан,
Гордость не склеить, она разбитая, просит "свободы мне или выстрела".
Не хороша, некрасива, девственна, слишком упряма, порой навязчива,
Друг для него, никогда не женщина. Господи, как же любовь обманчива.
Как он жесток, отменяя свидание, как он красив, красотою беса,
Он нарушает свои обещания с легкостью опытного повесы,
Разве подруги его, развратницы, могут сравнится с душой и телом,
Той, что так жаждет ему понравиться, той, что ему признается смело?
Может ли дар обернуться проклятием, там, где потеряно благоразумие?
Лишь бы хоть раз побывать в объятиях, щеки его покрывать поцелуями,
Это ль не счастье? Но болью полнится, сердце, отчаявшись боготворить его.
Горе той женщине, что откроется. Хоть бы солгать о нем, да не любить его.