Когда нам было по двадцать, мы жили большой толпой,
И все любили смеяться, и каждый был только собой,
Пусть будущее грозило нас всех испытать не раз,
Оно нас не победило, а просто ушло в отказ.
Мы знали: наступит время, угаснет огонь хмельной,
И станут тесными стены, и все вернутся домой,
И музыка станет тише, а кто-то захочет спать,
И тот, кто стихов не пишет, тот станет их продавать.
Но вот нам уже по тридцать и многое позади,
А взгляд всё так же искрится, и сердце бьется в груди,
И кто-то остался поэтом, а кто-то танцует твист,
И свежим попутным ветром нам вновь помогает жизнь.
Когда нам станет по сорок, мы все соберемся вновь,
Увидим всех тех, кто дорог, уже матерей и отцов.
А после вина и песен, гостям уступим кровать,
И будем как раньше, вместе, на кухне рассвет встречать.