НАШЕСТВИЕ
Стенам Смоленска. Посвящается!
Тысяча восемьсот двенадцатый год.
Армада идет, их тысяч шестьсот,
И прочий сброд – полтора миллиона,
Ликует Европа и вьются знамёна.
Москва им нужна – наше святое,
А всё остальное, лишь для разбоя.
И карты раскрыты и двор по-французски
Щебечет, кудахчет – забыли уж русский.
И царь Александр в друзьях у мусьё,
На стены Кремля летит вороньё.
Армия Русская – мода французская,
Тягу давала, лишь отступала,
Но у Смоленска встала стеной,
Мужик подошёл – Русский герой!
И было сраженье и было Ура!
Но без предательства видно нельзя.
Барклай, тот что Толи, боится французов,
Приказ отступать изрёк граф Кутузов.
БАГРАТИОН - ПОСЛЕДНИЙ БОЙ.
Князю Багратиону. Посвящается!
Атака. Бой – он штыковой,
Кто выдержит, тот и герой,
Багратион – на поле он
И всё поставлено на кон:
- Вперёд, друзья! Вперёд, Ура!
И опрокинем мы врага!
И вдруг осколок от ядра –
Пробита у Петра нога.
Бог
Рати
Он!
Сражён!
На поле
Он!
БОРОДИНО, ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ!
Русскому полю. Посвящается!
Затихло сраженье,
Француз в размышленьях,
Как быть и что делать?
Терзают сомненья.
Разбиты Европы лихие полки
И генералы, драгуны, стрелки,
Нашли они то, зачем и пришли –
Багратионовы флеши.
С суровым лицом стоит Бонапарт,
Он всё понимает и ночи не рад.
Париж далеко, и он в западне
и Русский солдат невдалеке.
Одна лишь надежда на брата масона,
Уйдёт…, отведёт…? Но всё ж, неспокойно!
Ведь там, через поле, готовится в бой
Раненый зверь – стоит пред Москвой!
Сомкнуты шеренги, примкнуты штыки
В ночную атаку готовы полки.
И ждут лишь приказа – приказ: - стоять!
Солдатскому сердцу сие не понять.
Наутро курьеры в галоп прилетели:
- Отходим ребята – и вмиг улетели.
И горечь в душе и слёзы в глазах
И волос седой у всех на висках.
***
Ох, тяжела и сурова солдатская доля,
Понять её может лишь Русское поле!