С нетерпением ждала встречи, последние минутки ожидания были просто невыносимыми. Боже, как же я соскучилась! Наконец-то, звонок. Кот Маркиз очумело бросился к дверям. Видимо, открывать… Меня порой так и подмывает в таких случаях ехидно его спросить:
- Солнышко, ты кого-то ждешь?!
Открываю дверь дрожащими руками (надо же, столько лет нашей греховной любви, а волнуюсь девчонкой, как в первый раз!). Мой любимый тоже соскучился. Вижу по глазам, рукам… Впрочем, просто вижу… Долго целуемся в прихожей, взахлеб, молча. Вчера полночи говорили по телефону, сегодня можно и помолчать.
- Ну, сколько можно? – неодобрительно мявкнул кот, направляясь в комнату. Смешно, его мяуканье всегда звучит как «мам»…
И правда, вслед за ним встрепенулась я, сколько можно стоять здесь, веду милого в спальню. Из динамиков доносится приглушенная песня, и мы снова начинаем целоваться. Соскучились… Побросали наспех одежду и прыгнули на диван - предаваться прелестям любви. Надо сказать, что тихим нравом не отличаемся ни он, ни я… Оба страстные, порой чересчур. Наверное, и в этот раз что-то там не рассчитали, и под нами вдруг развалился диван. Мы грохнулись на пол, громко смеясь. Пока барахталась, путаясь в постельном белье и заливаясь от смеха, услышала вскрик ненаглядного. Вскинула голову и увидела, как мой кот вцепился зубами в его бедро. Вскочив на ноги, закричала на кота и попыталась стряхнуть его. Маркиз яростно перекинулся на меня. Глаза бешено горели зелеными фонарями. Он успел всё: и влепить мне пощечину когтистой лапой, закрепляя ее присутствие на лице глубокими царапинами, и дважды укусить за ногу, и вцепиться зубами в руку, повиснув на ней своими нехилыми шестью кг. Моя ошибка была в том, что я просто ошалела от неожиданности и поэтому позволила ему снова и снова бросаться на меня диким тигром. Когда я наконец-то умудрилась сбросить с себя оцепенение, на меня вдруг напал необъяснимый страх. Я испугалась, что кот сошел с ума. Иначе чем еще можно было объяснить его нападение? Подняв подушку с пола, я стала ею отпихивать от себя кота, выгоняя его из спальни. Захлопнув дверь, перевела дыхание.
- Что это было? – не на шутку обалдевшая, спросила я.
С бледными губами Миша долго не мог придти в себя... Потом высказал свою версию. Все оказалось на удивление просто. Кот лежал под диваном в момент трагического его развала, и, скорей всего, от испуга, а может, и боли, бросился на чужака. Ну, кто еще в этом был виноват? Конечно же, Миша! А я, вместо того, чтобы поддержать его в праведном гневе, вздумала защищать не того. Вот и получила, так сказать, по заслугам (по кошачьим меркам)!
Я Данаей стояла перед милым, а он с ужасом смотрел на меня. И столько в его глазах было боли, что я мысленно поблагодарила кота за этот взгляд! Вау, когда бы я еще увидела, насколько сильно меня любит ненаглядный? А кровушки было много! Ручейком стекала по бедру к щиколотке, ныла оцарапанная щека, а на запястье сочилась кровью рваная рана. По-хорошему, нужно было бы пойти в ванную и смыть кровь, но я, несмотря на всю свою природную безбашенность, почему-то не рискнула сейчас выйти из спальни. Из динамиков доносился Леонтьев: «Нету никаких проблем кроме белых хризантем». Очень актуально! И, правда, какие уж тут проблемы?
Быстро достала аптечку… Миша дрожащими руками стал обрабатывать мои раны йодом, тихо сокрушаясь:
- Ох, ё-мое… В жизни бы не подумал, что такое может быть!
А я стояла и слушала его причитания, похожие на стон, как самую сладчайшую колыбельную… Смотрела на струйки крови, что стекали у него по бедру, и вдруг такая страсть вспыхнула во мне!
- Ничего себе, - подумала я, - это уже похоже на садизм, как вид крови меня возбуждает! Сколько же во мне, мамочки, не опознанного, не открытого!
Много рассуждать по этому поводу не хотелось, и я потащила милого к ложу. Кое-как наладив диван, снова предались любви… Не осуждайте! Война - войной, а любить хочется всегда.
Позже, поворачиваясь, чтобы улечься поудобнее, Миша залепил мне локтём в глаз.
- Ну, ёлки-палки!- раненым зверем взвыл он, - не хватало еще для полного счастья фингал под глазом поставить.
Знаете, а я была бы не против! Фингала... Честно-честно! Все это меня так безумно забавляло и доставляло какую-то особенную радость. Опять тревожно мелькнула мысль о садо-мазо.
Кот за дверью неистово мяукал. Я по интонации всё пыталась понять: то ли он так кается и просит прощения, то ли снова рвется в бой своей тигриной сущностью?
Не поняла. Решила повременить с уточнением и дверь не открывала. Остыть нужно.
Через часок кот утихомирился, и я отважилась на вылазку. Укуталась в одеяло, в руки взяла трубку от пылесоса и осторожно приоткрыла дверь. Маркиз сидел и виновато смотрел на дверь. Увидев меня, почти ползком двинулся ко мне навстречу, жалобно мяуча:
- Мааам….
- Ах, ты мой хороший, - бросилась я к нему, отбросив палку обратно в спальню, и взяла его на руки. Бережно ощупывала его тельце, пытаясь обнаружить ранку или больное место, гладила, прижав к себе. А он облизал мое лицо, обходя стороной оцарапанную щеку (запах йода, кажется, ему не приглянулся)… И всё вымяукивал и вымяукивал свое прощение. Гринпис может оставаться спокойным: кот от сломанного дивана физически не пострадал, отделался только испугом. А мы с Мишей, как двуногие существа, вряд ли заинтересуем тот самый Гринпис, поэтому и волноваться нечего.
Вечером снова внимательно рассматривала свое раненое тело и с ужасом прислушивалась к себе. Всё же это ненормально: от воспоминаний сплошная истома, тягучее желание! К чему бы это?
А на следующий день моё личико украсили два фиолетовых синячка над губой. Постарался кот всё же на славу! Но ничего себе так синяки, колоритные... Рассматривала себя с улыбкой: украшение, как никак. А вообще, знаете, мне, как клоуну, всё яркое идёт!
Коллаж моей дочери Надюши.