Так ломалась от боли уставшая сталь клинка
Жизнь ломалась в неволе, на части в его руках,
Птицей билась о прутья, а боль не давала спать,
К вечеру не вернусь я, не надо меня спасать.
Утро пусть будет серым, а ночью - другая жизнь,
Церковь разбудит верой, покажет иную высь,
Вечер манит не лаской, он обещает страсть,
Пусть всё будет опасным, не надо меня спасать.
Так тонула в бумагах звериная суть клинка,
Так ломалась отвага на части в его руках,
Холодно рвутся вены, игла может всё отдать,
Пусть он будет последним, не надо меня спасать.