Планета Счастье.
Вот уж никак не думал, что когда-нибудь увижу такую планету. Планету Счастья. Конечно, в наших каталогах она имела длинный девятизначный номер с несколькими латинскими буквами, но мы окрестили её именно «Счастьем».
На первый взгляд она никак не отличалась от нашей старушки-Земли – практически такое же солнце – звезда подобного спектрального класса, практически такой же наклон оси вращения - то есть на планете были и суровые зимы с буранами и метелями, и знойные, засушливые периоды, когда природа замирала в ожидании спасительных капель дождя.
Здесь так же как и у нас стояли дни с непонятной погодой – серое небо, затянутое низкими тучами, даже казалось иногда, что эти тучи опустились на землю и люди ходили в буквальном смысле по облакам… Такая же , как и на Земле, череда унылых мрачных дождливых дней, когда не хочется никуда выходить, а хочется завернуться в тёплый плед и, смотря на яркие языки пламени, полыхающие в камине, забыться в полутрансе и перестать существовать здесь и сейчас…
Да… Такое желание у меня возникает, когда мы ссоримся с Милкой. Знаю её уже лет тридцать, а всё никак не подберу к ней ключик. Вроде бы и жить начинали, и даже мальчишка с её глазами, а ямочками на щеках - как у меня, проживает десятое лето - а всё не то и не так у нас с ней складывается. То она взбрыкнёт и уйдёт, предварительно разбив всю посуду, то я уйду в очередную экспедицию на годик-другой… Никак.
И вроде неплохая она у меня, и я вроде тоже понимающий и чуткий, но порой находит коса на камень, или, как говорится – не сходимся характерами. Вот и сейчас я с командой полетел на эту планетку, уже 28 месяцев без солнца, тепла, света, близких. Только космос и пустота. А Милка – на Земле. И перед отлётом ещё как назло мы с ней поцапались. Она мне заявила, что я вообще бессердечное, равнодушное животное, раз могу её вместе с Данькой бросить на 4 года. Она, мол, не понимает, как я могу променять тихую уютную жизнь с семьёй на вечный поиск жизни на других планетах, вечный космос и пустоту…
Я же не понимал – как умный человек, педагог по образованию, может говорить такие глупости и не понимать, что есть любовь, есть отношения с близким человеком, и есть работа, призвание, без которой нет ничего. Даже любви. И свет становится не мил без этой космической пустоты. Пусть я всего лишь борт-инженер. Лоцман по-старинке, но без меня наш капитан Лёша уже двадцать лет не рискует куда-либо лететь. Помню, только один раз он попробовал идти в рукава Галактики с другим лоцманом. И заблудились они там как в двух соснах. Вместо двух лет, ковыляли шесть. Плутали . После этого Лёша больше не рисковал. Да и я без космоса не могу. Тянет он меня. С детства ещё затянул.
Да, о чём это я? Отвлёкся малость.
Так вот. Да, на этой планете было всё так, как у нас на Земле. Но, видимо, было ещё что-то такое, что резко отличало отношения людей на этой планете от отношений людей на планете Земля. То ли воздух был с какими-то пьянящими ароматами невиданных цветов, которых не росло на нашей планете, то ли небо было чуть-чуть голубе и нежнее, то ли здешнее солнце ярче, не знаю. Но как -то так получилось, что здесь не было такого явления как безответная любовь. Здесь все – от мала до велика любили ответно и это было прекрасно. Я не говорю, что жители этой планетки никогда не ссорились, не ругались, не спорили. Нет. Просто у них был какой-то удивительный дар, какое-то шестое, седьмое или десятое чувство – узнавания своей половинки. И пока они её не встречали, не узнавали, о случайных, поверхностных отношениях не могло быть и речи.
Кстати, надо сказать, что одиноких людей мы здесь практически не встречали - да и как можно быть одиноким, когда на планете столько любви? Любовью дышала вся планета, и, казалось, излучала её в космос. Возможно, если бы у нас были приборы, которые могли улавливать энергию чувств, эта планета засияла ярче тысячи солнц в эмоциональном диапазоне.
Вся жизнь этих людей, всё устройство общества, воспитание детей и молодёжи было построено и нацелено на то, чтобы помочь найти человеку того единственного и неповторимого спутника жизни, который идеально ему подходит. Я не могу словами это объяснить. Это совсем не то, что у нас – стерпится-слюбится. Или вот ещё такая установка - любимого надо выращивать, хорошего мужчину настоящая женщина воспитывает и т.д. и т.п. Мне все эти концепции как-то не по душе. Чего-то в них не хватает основного – того, от чего душа начинает трепетать и ты на седьмом небе от счастья, когда только лишь думаешь о любимой…
Здесь влюблённые действительно удивительно подходили друг другу. И дело не в том, что они были полностью похожи друг на друга. Скорее нет. Любящие в парах порой были даже противоположны друг другу по темпераменту, по каким-то вкусовым пристрастиям, по привычкам, по характеру, по профессии и склонностям, наконец… Но несмотря на это различие, в их отношениях царила такая гармония, такое слияние, о которых на нашей планете пели песни и слагали легенды, рассказывали сказки… К такому единению и слиянию мы все стремились, но получалось это только у единиц. В моём окружении таких счастливчиков вообще не было.
А здесь у любящих была умопомрачительная близость даже при том, что они просто сидели недалеко друг от друга. Даже на расстоянии они ощущались единым целым. Как-будто они всё время своими энергетическими полями были вместе, и это помогало им чувствовать друг друга на громадных расстояниях. Как будто тело было только малой долей их существа, а само это существо – невидимое, неслышимое, но существующее в какой-то неведомой нам материально-полевой форме простиралась на многие метры или километры – кто знает?
Да, скорее всего это было именно так. Они выбирали себе пару не только по внешней материальной оболочке, (иногда мне их внешний выбор казался, мягко говоря, жутковатым), а по тем частотам, которые исходили от партнёра. И если эти частоты вызывали резонанс в их энергетических оболочках, то они знали – они – единое целое. Одно существо. Их энергетическое поле – едино. Поле создало два материальных объекта, которые могут передвигаться, говорить, делать что-то, работать, а настоящая их жизнь проходила на другом уровне. И они созданы для того, чтобы быть друг с другом навеки вечные.
Мне было странно наблюдать пустые улицы в солнечные дни. Только дети иногда пробегали стайкой на озеро – и снова всё стихало. И это притом, что у них не было работы в том понимании, которое было у нас. Они были вольны в выборе вида своей деятельности. Вольны и в выборе формы деятельности и выборе времени, когда эту деятельность осуществлять. И поэтому большую часть времени они проводили со своими любимыми. Мне в то время казалось странным – как можно, например, часами глядеть на человека и ничего не говорить? Лежать, обнявшись, смотреть глаза в глаза и ничего не делать? И это было верно не только для тех, кто только-только стал жить вместе, но и для тех, чья совместная жизнь исчислялась годами и десятилетиями.
А они не понимали меня. Как можно что-то говорить, о чём-то другом думать, когда любимый или любимая на тебя смотрит, и в это время во взглядах происходит такое слияние Миров, что иногда страшно становится от той космической глубины, которая открывается в эти мгновения. Они не понимали, как можно просто обняться, чмокнуть друг друга в щёчку или губы и побежать смотреть телевизор или пить чай. У них объятия затягивались на часы. Можно было бы сказать, что вся их жизнь проходила в объятиях.
Однажды мне удалось подсмотреть за жизнью-любовью одной такой пары на пляже. Он и Она лежали близко-близко друг к другу, тела их соприкасались, казалось, это лежит одно существо. Глаза их лучились любовью, нежностью, ласковостью, восторгом… всем тем, что входит в понятие счастья. Они изредка целовались, проводили друг другу по волосам, она изредка утыкалась ему в плечо и замирала в сладкой истоме. Его руки обнимали её так нежно, как можно было только обнимать любимую. В этом объятии одновременно с нежностью чувствовалась и сила, и желание защитить её от каких-то невзгод и печалей, от забот и тревог. Она так доверчиво посапывала ему в плечо, что я было подумал, что она уснула. Но по счастливому взгляду его понял, что она не спит… её тёплое дыхание щекотало ему плечо и доставляло непередаваемое наслаждение.
Я загорал рядом с ними более двух часов – но они практически не переменили ни позы, ни места. Потом я ушёл, чтобы не помешать их идиллии, но вдруг понял, что меня для них просто не существовало в те часы, которые им, возможно, казались мгновеньями. Они были погружены в мир друг друга до такой степени, что на самом деле никого и ничего не видели и не слышали. Возможно, их души где-то высоко-высоко соединялись в этот момент и летали по бескрайней Вселенной, по прекрасным мирам…
Вечером я увидел эту пару уже в другом качестве. Как оказалось - это очень известные и уважаемые люди. Он – известный артист, который дарит людям радость своим пением. Мне посчастливилось присутствовать на его концерте. Это было незабываемо. Казалось, он растворялся в песне, до каждой своей клеточки, до каждой молекулы, превращался только в пение, только его голос существовал в эти минуты, только голос, который передавал широкую гамму эмоций и чувств. Всё его существо было подчинено одной только цели - петь так, чтобы людям доставить радость, чтобы донести до них мысль о том, как прекрасен мир, как хрупка жизнь, как она коротка и быстротечна, и поэтому надо безмерно ценить её. Беречь и не причинять боли тем, кого любишь. Я видел, как весь зал плакал на его концерте от незабываемого чувства, и как люди со счастливыми, просветлёнными лицами выходили из зала после его концерта.
А Она оказалась удивительно маленькой, хрупкой женщиной, которую почему-то действительно захотелось взять на руки, обнять и больше никуда не отпускать от себя. А ещё от неё шла волна всепонимания, любви и той силы, которое даёт особое знание будущего. В её глазах можно было утонуть. Но она этого не позволяла делать. Взглядом она могла многое. Она могла вселить уверенность в успех у потерявшего его, могла уменьшить горечь потерь, она могла словами утешить скорбящих и растормошить того, кто потерял интерес к жизни. Она творила любовь и счастье всем своим существом – словом, взглядом, жестом, улыбкой.
И вдруг я понял, меня как осенило – почему они так долго лежали на пляже и смотрели друг на друга. Так они черпали друг в друге энергию и наполнялись силой для того, чтобы потом помогать людям, чтобы делать свою планетку ещё прекраснее и милее, а людей - счастливее. Они сливались друг с другом в этом едином порыве-желании – превращались в одно-единое существо, простирающееся на многие километры и улавливающее энергетические потоки Вселенной, подпитываясь ими. Их души сливались, взмывали ввысь, к звёздам, и ещё выше, туда, что мы ещё не открыли и названия чему не знаем. Во время слияния, близости, когда они были вдвоём, когда с любовью смотрели друг на друга, они словно плыли в океане вселенной, пропитывались энергией любви и счастья, впитывали её в себя, наполнялись ею до самых краёв своего существа. Наполнялись могуществом, силой, желанием творить, вдохновением, любовью к жизни. Как конденсатор. А потом следовала мощнейшая по силе и красоте разрядка в мир. И снова – глаза в глаза…
Пусть это объяснение довольно техническое. Но уж какое получилось. Я же всего-навсего инженер, а не философ, не психолог. Вот они бы здесь напридумывали, наверное, таких теорий, что самому чёрту жарко станет.
Вы как хотите, но я решил, что как прибудем на нашу старушку-Землю, обязательно встречусь с Милой – пусть мы с ней перед отъездом и немного повздорили – но мы с ней вообще разные. Она, например, не понимает, как можно несколько лет не видеть её и в то же время говорить, что люблю.
Так вот. Я с ней встречусь. И мы с ней полежим так часа два. Чтобы глаза в глаза. Только мы и Вселенная. И посмотрим, что будет дальше.