Огни на венах уличных слепят фигуру в утреннем дожде,
Расплывчат облик сумерек и так далёк теперь,
Что не достать, не дотянуться, не коснуться мёрзлым и чужым дыханьем
И губы замерзают в интонациях и стоне…
Разнятся тени поодаль и впереди –
Неровный замыкают круг,
И током солнца лжи жгут сердца лес, они,
Перчатки тесны осени сейчас ему
И в пальцах чёрной синевою остывает краской кровь –
Он не живой, он не такой, он растирает контуры свои…
Сгущаются за горизонтом зеркала и преломляют луч звезды,
Звезды картонной, искажённой, умирающей зари
Кружат, танцуют журавли – и то ли это миражи, и то ли это пустоты незримые пажи,
Но мигом бьют часы, и колокол разбит, спадает камнепадом в винные сосуды тишины,
И бесполезен шаг, ускорённый души –
Ей не настичь, не получить вторичное рожденье…
Всё глубже он теряется во путах собственного «Я»,
Всё ярче, чётче впадина сознательной, навеянной стихами боли,
И меркнет уголёк в зажжённых реках – веках –
Бесплотен и безлик прохожий из дождя и снежной теплоты…