...и в Риме тоже
теперь есть место крикнуть "бл@ди!",
вздохнуть "О Боже".
(И.Бродский)
0.
Бежать от северных уныний!
Прорвать блокаду
дебелых туч, что здесь поныне
висят... Так, Влада -
твоя прелестная дочурка
(в твоем эскорте),
а также я и сын мой Юрка
уже не в "форде"
твоем, а в маленьком "фиате"
(в Чампино снятом),
в пути по первой автостраде
к координатам.
1.
Мы вместе пили из фонтана
Баркачча. После,
презрев горелые каштаны,
плутали возле
колонны Непорочной. Влада,
не будь жмотиной,
сувала нам свое джелато
за два с полтиной.
А впрочем, ничего такого,
ну да, красиво...
Летели птички бестолково
из объектива
к Треви, Витториано в стати,
к Империали,
тому причиной - мы некстати
курить бросали.
А нет, бросала только ты, а -
а я напротив,
взволнованный перипетией
себя банкротил.
И в общем, было от чего (ведь
где дом, где узы?).
Прошу, не надо пустословить -
тут Рим и музы.
Дав круголя у Колизея,
пронзив Термини,
мы выбрались из Рим-музея
(совсем не мини).
И закружила Пьетралата
дорогой к дому,
где под лимона ароматом
все по-другому.
Наш скромный, но приятный ужин
был сдобрен бьянко.
Признаюсь, верил простодушно,
что будет пьянка,
но, уложив детей в кровати,
вдохнув лимона,
пошли гулять по Пьетролате
без моветона.
Случайно встретили араба
у самочинно
произраставшего там граба,
пардон - carpino.
Он объяснил, где магазин и
сигарный топос
и проводил до лимузина
(верней, в автобус),
влез показать. А ты пришлась по
белкам арабским,
еще бы - ими он не часто
ловил взгляд бабский.
Но слов английских выбор узкий
на этом шоу
не дал понять мне твой французский -
что "соу-соу"?
Был остановлен дряблый глетчер
вином и жрачкой.
Курить мы бросили в тот вечер
почти две пачки.
2.
Вода послушно изливалась
из душа. Я ж не
дышал в кровати, предвкушая с
тобою шашни.
Чуть беспокоило не то, что
мораль низвергну,
а опасенье - станет тошно,
когда извергну.
Случилось странное - и в ложе,
где мы в усладе,
донесся отголосок "Боже!"
как вздох "Вот бл@ди"
и разделил на то, что перед
лицом маячит
и то, во что коленно верят
без меры. Паче:
взгляну в глаза из малахита,
и бьет трясучка,
а отвернешься - груз трахита
буравит "сучка"...
Плевать - сегодня Ватикан и
вперед по смете.
Засим забудем о романе,
коль с нами дети.
Под папским взором греет кожу
хвост ротозеев.
В его чешуйках пыль похоже
всех колизеев-
версалей-лувров-нотердамов
и парфенонов,
что подтверждают инстаграмы в
айпад-айфонах.
Измерив скорость заползанья
змеи во чрево,
решаем мироосознанье
послать налево.
Что ж, продолжаем моцион и -
прощай, Сан Пьетро -
мы по Кончилиационе
считаем метры.
Какой-то мутный Тибр под мостом
сношает вечность,
та прикрывается наростом,
уходит в вещность.
Замкнувший серый замок Ангел,
омега-кочет,
таращит грустные зырянки -
кто первым кончит?
Уносим отступленье мысли,
и вон - Навона
загородила коромыслом
гон к Пантеону,
чей купол укреплен колонной
святого плюра.
Ты кажешься такой влюбленной...
Тссс - Влада, Юра!
Мы на проверку сунем руки
в Уста Клоаки.
Они сенильно-близоруки.
А мы вновь наги.
3.
Наутро сбрею все щетинки,
и в "чинквеченто"
помчим в знакомый по картинкам
курорт Сорренто -
на виа Анджело Козенца,
где в дом(ажор)е
распетый душ, а полотенца
так жаждут моря,
которое блестит так рядом -
сойти по лестни-
це, восходя по звукоряду
знакомой песни,
и станет нашим "Поздний вечер
в Сорренто" вскоре,
когда смешает теплый ветер
вино и море
и взбудоражит кровь, да так, что
исчезнет проседь,
но вот не унести под ташкой,
не смыть, не бросить
(с прицелом возвратиться) в воду -
умру, умора -
под ярко-черным небосводом
утру у моря
доставленные трамонтаной
побрызги Рима,
что пили вместе из фонтана
Баркачча. Зримо
представлю год с тобой, тебя без.
Стекать минора
змеиным ядом и, теряясь
на Б-ском море
от выступающей туманом
горы Везувий,
осознавать себя ты-маном,
алкать безумий
вранья и правды, одинако-
вых до измора,
грехов причастных смесь - а? - на-ка
бутылку, морем
заброшенную лично в руки,
в которых нежность
родится здесь, и так упруга
станет смежность
твоих прекрасных губ! Сорренто!
Ну что за вздоры!
Заселимся в апартаменты,
сбежим на море
по многовековым ступеням
волны ласканье
поведать, и, ногами вспеня,
умчим лазаньи
умять в тени волшебных пиний,
разнежа взоры
бесподобным роскошно-синим
колором моря.
Звенит будильник, утро, скоро
поклон порогу.
Ключ повернуть. Сцепленье. Скорость.
Ну что, в дорогу?